Есть группа американских демографов — Льюис, Роулэнд, Клем, полагающих, что нет причин, почему со временем экономические факторы не могут возобладать над общественными и культурными, и что в будущем советские мусульмане могут решить под их давлением мигрировать в Россию, как это, например, делают турки и алжирцы, мигрируя в Европу. Однако, большинство других демографов и специалистов в области СССР, как Маррей Фешбах, Джереми Азраэл, по справедливости, уверены в том, что шансы на эмиграцию мусульманского населения из Средней Азии в Россию нулевые. Само наличие у них больших семей — препятствие к этому, — замечает Азраэл. Указания Льюиса на то, что экономические факторы могут повлечь за собой такие миграции, не учитывают того, что существует сильный частный сектор, и что всегда можно прокормиться за его счет. Если же в России будут созданы особые стимулы для работы, то в первую очередь Среднюю Азию покинут европейцы. Уже сейчас этот регион начали покидать немцы, которых там проживает 1 млн человек. Там есть также плохо укорененные группы, как поляки (75 тыс.), крымские татары (250 тыс.), корейцы (170 тыс.). Среди русских же проживающих там, большое количество — это потомки ссыльных, которые при возникновении новой ситуации могут быстро покинуть Среднюю Азию.
Что же касается реальной возможности миграций в Средней Азии, то она возможна в двух направлениях: переселении мусульман в Южный Казахстан и миграции казахов в Северный Казахстан.
Итак, нехватка рабочей силы оказалась одним из существенных тормозов индустриализации. Уже в 1970 г. советский социолог Николай Лапин говорил, что проблемой проблем индустриализации является недостаток рабочей силы. В 1976 г. Брежнев заявил: «потребность в рабочей силе у нас будет расти как в производственной, так и в непроизводственной сфере. А между тем действие демографических факторов, связано с отдаленными последствиями войны, приведет в 80-х гг. к резкому сокращению притока трудоспособного населения».
Но дело сейчас не в отдаленных последствиях войны, а в прямых последствиях политики индустриализации и урбанизации. Возникает мощная положительная обратная связь между этими процессами и дальнейшим демографическим кризисом, преимущественно русского населения.
В самом деле дефицит трудовых ресурсов вынуждает власти отклонять один реальный источник возможного повышения рождаемости за счет сокращения использования женского труда. В принципе можно вложить средства, дабы получить быстрое повышение рождаемости путем повышения зарплаты мужчин и путем сильного экономического стимулирования рождаемости, однако, при этом существует грозная опасность того, что ряд отраслей промышленности, почти исключительно существующих благодаря женскому труду, остановятся. Власти также отказываются от введения запрета абортов (каждый год в СССР совершается 7,5 млн абортов), говоря, что запрет абортов увеличит рождаемость всего на один-два года, а потом даже снизит ее. Но Кон Десфос справедливо считает, что это лишь оправдание политики абортов, как сохранения женского труда в промышленности.
Стремительная индустриализация и урбанизация вызвали распад русской семьи, так что русское население СССР вышло на одно из первых мест в мире по числу разводов. Один из трех браков в СССР заканчивается менее, чем за три года. В 1950 г. было 0,4 разводов на 1000 населения, в 1960 — 1,3, а в 1970 — 2,6. Но большинство разводов даже не регистрируется. В Москве, например, 30% фактических разводов не было зарегистрировано. Холостяцкая жизнь в СССР становится все более привлекательной, и разведенные стороны стараются более не жениться. В 1970 г. один из четырех мужчин в возрасте 25-30 лет был неженат.
Уровень разводов в Москве в 2,5 раза выше среднего по стране, причем частота разводов возрастает с темпами урбанизации.
Наконец, урбанизация резко сократила рождаемость и уменьшила размер семьи. Уже сам процесс миграции русских молодых людей отрицательно влияет на увеличение размера семьи, ибо рождение ребенка откладывается. В среднем величина естественного прироста мигрантов в 3-4 раза ниже, чем у оседлого населения. Интересно, что в мусульманской Башкирии только 15,5% башкирских семей соглашается уменьшить размер семьи при переезде в город по сравнению с 74,6% русских семей.