§ 2. ТЕХНОКРАТИЯ — ОРУЖИЕ МИЛИТАРИЗАЦИИ ЭКОНОМИКИ
Казалось бы, что движущей силой советской экономики являются военные интересы, что и утверждает Касториадис. В самом деле стратегические интересы СССР, потребности армии определяют количество производимого вооружения, сроки его обновления и т. п. и тем самым существенно влияют на общие экономические показатели страны. Но, во-первых, военное производство составляет лишь часть советской экономики, пусть даже и очень существенную. Во-вторых, сами по себе военные заказы еще не определяют всего технического прогресса. Ни армия, от которой исходят военные заказы, ни бюрократия, которая производит окончательное планирование, не выступают в роли инициаторов технического прогресса. Они могут выбирать лишь из того, что им предложат ученые и инженеры, т.е. советская технократия. Только на основе их предложений, на основе их рекомендаций определяются основные направления развития экономики.
Можно поэтому утверждать, что élan vital советских производительных сил является ни армия, ни промышленная бюрократия, а технократия. Но технократия действует в конкретных условиях советского общества, где военные интересы имеют абсолютный приоритет. Поэтому технократии очень трудно или невозможно добиться финансирования тех или иных наиболее сложных идей и проектов, кроме как обещанием использовать полученные результаты в военных целях, даже если сама армия и не выступает инициатором того или иного новшества. Таким образом, роль армии сводится к функции мощного катализатора советской экономики, но не к роли движущей ее силы.
Благодаря присутствию этого катализатора, технократия оказывает постоянное давление на бюрократию, сопровождающееся шантажом, согласно которому СССР проиграет гонку вооружений и войну, если только в то или иное предлагаемое новшество не будут вложены требуемые средства. Таким образом, технократия милитаризует почти всю свою деятельность, даже если она и не направлена на непосредственное создание орудий разрушения. Для любого новшества подыскивается стратегическое оправдание, и если оно не находится, то отбрасывается учеными и инженерами на ранних стадиях разработки. Но если у технократии оказываются вдруг иные средства получить бюджеты, она вовсе не обязательно использует в своих аргументах военные интересы. В самом деле, где это удается, она это и делает. Но ввиду абсолютного приоритета военных интересов в СССР, делать это ей трудно. Таким образом, хотя большей частью динамика советских производительных сил действительно определяется военными интересами, технократия оказывается движущей силой милитаризации советской экономики, создавая непрерывно новый военный потенциал во всех областях, который сама армия не могла бы планировать.
Давление создается, главным образом, учеными и инженерами, ищущими точки приложения своей деятельности, возможности повысить свой статус, ученую степень, получить новую должность, штаты и т. п. Во многих случаях их инициатива поддерживается также промышленными администраторами, делающими карьеру на успешной реализации того или иного изделия.
Выгодная идея, во время подхваченная специалистом, позволяет ему быстро выдвинуться на работе, защитить ученую степень, возглавить лабораторию, отдел, институт и т. п. Происходит подлинная охота за идеями.
Поскольку, однако, защита подобных идей перед руководством может производиться лишь путем ссылки на международных соперников, то внутренняя динамика научно-технического прогресса в СССР, определяется быстрым подхватыванием технократами именно иностранных технических идей и пропагандированием их в ССОР как жизненно важной необходимости для укрепления советского военного и стратегического потенциала.
Федосеев подтверждает эту общеизвестную истину. В СССР, говорит он, разработка оригинальных конструкций, не связанных с подражанием западным образцам (в основном американским) не только не поощряется, но и прямо препятствуется. «Только очень и очень немногие разработчики, — говорит Федосеев, — рисковали разрабатывать что-то свое, оригинальное. Это хоть и поощрялось на словах, но на практике существовало страшное недоверие к своему новому. Поэтому из-за естественной мелкой ошибки или опоздания в оригинальной разработке разработчика с позором снимали с поста, и карьера его кончилась» .
«Мне было непонятно это стремление, — говорит далее Федосеев, — к копированию зарубежной техники и всяческое его поощрение вместо внимательного содействия развитию собственной отечественной мысли и техники».