— Спасибочки вам! — тетя Фатьма недобро поджала губы. — У меня сердце не купленное, чтоб с такой глубины ведра тянуть да на четвертый этаж таскать!.. Пускай мотор поставят, он и будет вам воду гнать!
— Да… — задумчиво произнес Кальбиев. — Идея хорошая. Боюсь только, что с нашим директором не сговоришься… Во всяком случае, я этот вопрос подниму!
Вот эту историю и имел в виду Кальбиев, когда в знойный августовский день, в ту пору, когда пересыхают источники и лишь джейраны способны отыскать воду, выразительно постучал по крану. Высохший кран наглядно свидетельствовал, что директор безразличен к насущным нуждам сотрудников и что Кальбиев отнюдь не напрасно критикует его на каждом собрании. Тут все были согласны с Кальбиевым, отмалчивался только бухгалтер.
— Что, не нравится про начальство такие слова слушать? — ехидно спросил его Кальбиев. — Еще бы тебе понравилось! Ты ведь у меня в списке бюрократов прежде директора значишься!
— А ты меня не запугивай! — бухгалтер с угрожающим видом повернулся к Кальбиеву.
Не переставая иронически улыбаться, что позволяло скрыть некоторый трепет, Кальбиев снизу вверх поглядывал на Тахмазова. Ну и чудище! Толстый, лицо словно топором рубленное, нос кривой, длинный… И как этот бегемот, этот кабан умеет подчинять себе людей! Чем он их берет? Глаза? Пожалуй… Глазищи у него огромные, черные-черные. Не только женщины, не всякий мужчина выдерживал взгляд бухгалтера Тахмазова — в дрожь бросало. И Кальбиев предусмотрительно не глядел бухгалтеру в глаза, он рассматривал его огромное, бесформенное, безобразное тело. Особенно нехороша была у бухгалтера шея. Собственно, у него вообще не было шеи, впечатление было такое, словно Тахмазова трахнули по макушке чем-то тяжелым, шея сплющилась, и голова оказалась сидящей прямо на плечах. Впечатление это усиливалось от того, что, разозлившись, Тахмазов, прежде чем заговорить, задирал подбородок и еще выше поднимал плечи. Вот и сейчас под насмешливым взглядом Кальбиева бухгалтер вздернул подбородок и поднял свои саженные плечи.
— Ты меня не пугай, Кальби. Не такие пугали, не тебе чета, и то цел остался. Ты ведь чушь несешь. Языком болтать любая баба может, — ты вот попробуй сделай! Подумаешь — вода не идет! Мы, что ли, одни без воды сидим?! Полгорода!
Но Кальбиева на мякине не проведешь, он свое дело знает.
— Допустим, — сказал он, — что наш глубокоуважаемый Ахмед Рагимович (Кальбиев нарочно назвал директора по имени-отчеству — всем известно, что бухгалтер иначе к нему не обращался) не в состоянии наладить водопровод — это от него не зависит. Но колодец! Неужели, имея во дворе прекрасный колодец, нельзя поставить мотор и решить вопрос с водой?!
Сидевший в стороне высокий худощавый инструктор Керем внимательно прислушивался к спору, не решаясь, однако, вставить слово. Он лишь поворачивал голову то к Кальбиеву, то к бухгалтеру. У Керема были золотые руки: моторист, столяр, слесарь. А потому, услышав слово «мотор», парень не выдержал:
— Послушайте, — сказал он бухгалтеру. — Дело-то ведь пустяковое! Достаньте какой-нибудь списанный мотор, насосик, пятьдесят метров труб! Мотор я переберу, налажу насос — и будем с водой!
Тахмазов недовольно взглянул на инструктора.
— А деньги где я возьму? Нет же этого в смете. Что может сделать Ахмед Рагимович, раз в смете нет?
— Что, говоришь, сделать может?! — На Кальбиева словно кипятком плеснули. — Побеспокоиться о людях может! Поставить вопрос перед вышестоящими инстанциями! Любое начинание губите, бюрократы! Что бы он ни сказал, ты сейчас: «Правильно, Ахмед Рагимович! Совершенно верно, Ахмед Рагимович!» Ты ляпнешь любую глупость, он с тобой соглашается! Простых вещей сделать не хотите! Больной женщине до сих пор путевку не предоставили! — Кальбиев обличительным жестом указал на сидевшую поодаль тетю Фатьму. — За столько лет нельзя было отправить рабочего человека на курорт?!
— Пусть обращается в местный комитет! Сметой расходы на путевки не предусмотрены!
— Прекрасно! Путевка — это местный комитет. Ну, а отремонтировать человеку домишко, пол перекрыть?.. Сырость такая стоит, а женщина еле ходит! У нее от ревматизма все суставы опухли!..
Тахмазов еще раз пробурчал: «Сметой не предусмотрено», — выразительно взглянул на часы, напоминая, что обеденный перерыв кончился, и демонстративно вышел из комнаты.
Кальбиев проводил его насмешливым взглядом.
— И это называется человек!.. Смета ходячая!
2
Какой-то мудрец сказал однажды, что не будь случайностей, история оказалась бы невыносимо скучной. Причем, он вовсе не имел в виду одни только приятные случайности. Отнюдь нет. Так вот, через несколько месяцев после описанной нами беседы в учреждении, где работал Кальбиев, произошла случайность. Разумеется, совершенно неожиданная.
Совершенно неожиданно бухгалтер Тахмазов сообщил, что директор Ахмед Рагимович подал заявление об освобождении — он переходит на научную работу. Полгода тому назад Ахмед Рагимович защитил диссертацию и получил ученую степень кандидата технических наук — все было законно.
Обстоятельство, неприятно поразившее Кальбиева, было не то, что, уйдя из их учреждения, Ахмед станет ученым. Это, разумеется, отнюдь не радовало Кальбиева, напротив, усиливало его ненависть к бывшему директору. Но мучило нашего героя другое — то, что директор ушел сам, по-хорошему, что никто его не выгнал с позором, и, стало быть, напрасно Кальбиев потратил на него столько сил.
Кальбиев не знал самого интересного — пройдет две недели, и на освободившееся место назначат его, Кальбиева. Дело, которому он посвятил чуть ли не десять лет жизни, решилось легко и вроде бы без всякого его участия.
«Подумать только… — размышлял потрясенный Кальбиев. — Поистине, неисповедимы пути господни. Ну что ж, пусть будет так! Стало быть, я родился под счастливой звездой!» Другого объяснения столь неожиданному выдвижению Кальбиев найти не мог. Родственников среди начальства у него не было, покровителей — тоже, следовательно, назначение его — чистая случайность. В конце концов, большие начальники — всего лишь люди, они тоже устают, надоедают им их бесконечные дела. «Видно, некогда было вникать, вот меня и назначили!» — шутил Кальбиев, шутил публично, при всех сотрудниках. Но, как говорится, шутки шутками, а дело делом — Кальбиев приступил к исполнению новых обязанностей.
Деятельность свою директор Кальбиев решил начать с того, чтобы исправить недочеты, за которые он в свое время так резко критиковал прежнего директора. Но для этого совершенно необходимо было очистить учреждение от бездельников, лентяев и подхалимов. Прежде всего, разумеется, от бухгалтера Тахмазова. Если его не убрать, ничего невозможно будет сделать, он, как цепной пес, всех за ноги хватает.
Кальбиев весело усмехнулся и нажал звонок. Вошла секретарша.
— Попросите ко мне бухгалтера Тахмазова!
— Сейчас, — сказала женщина. — Кальби Кальбиевич! Вас Ахмед Рагимович хотел видеть.
«Ахмед Рагимович? Любопытно… Ну что ж, посмотрим, какое у него будет выражение лица!»
— Просите, пожалуйста!
Как только секретарша закрыла дверь, она снова отворилась, и вошел Ахмед Рагимович. Особых изменений заметно в нем не было. Такой же элегантный костюм, белоснежная сорочка, яркий галстук… Лицо чисто выбрито, глаза ясные, доволен. «Видно, неплохое местечко отхватил! — мгновенно сообразил Кальбиев. — Работы мало, а оклад — дай бог всякому! А может, и мне тему взять? Чем черт не шутит…» Все эти мысли успели пронестись в голове Кальбиева за то недолгое время, пока он вылезал из-за стола, чтобы приветствовать бывшего директора.
— Прошу, прошу, заходите! — И он указал посетителю на кресло.
Ахмед Рагимович садиться не стал, только сказал просто и дружелюбно:
— Мне компенсацию нужно получить за отпуск. Прикажите Тахмазову, пусть оформит.
— А что? Не дает?
Ахмед Рагимович неопределенно пожал плечами.
— Ну, видите ли… Так или иначе ваша виза необходима…