Отношение власти к генералитету — по сей день малоизученный вопрос.
Война не могла не усилить роль армии в жизни общества. В советской политической реальности это означало ослабление влияния партийного руководства. Наркомат обороны в августе 1944 г. с гордостью писал в правительство о состоянии офицерского корпуса в стране: «Мы в настоящее время располагаем самыми ценными военными кадрами, какие когда-либо до сих пор имели, так же как и самыми лучшими — в сравнении с кадрами любой армии мира»73
Офицерский и генеральский корпус был молод, обладал фронтовым опытом, научился воевать в обороне и наступлении. 38,7% командиров полков были не старше 35 лет; среди командиров дивизий, корпусов и армий соответственно 73,2, 60,5 и 44,8% были моложе 45 лет. Генеральские погоны в Красной Армии (без Военно-Морского Флота, Наркоматов внутренних дел и госбезопасности, Политуправления Красной Армии и других ведомств) получили в годы войны 1 753 человека74 (из 2 952 генералов, которые служили в августе 1944 г.).
С другой стороны, война ввела в состав элиты советского общества — в офицерский и генеральский корпус — значительное число беспартийных людей. К маю 1944 г. 286 генералов Красной Армии не состояли в ВКП(б). Кроме того, 238 генералов стали членами партии только в годы войны75.
Офицерский корпус справедливо гордился преемственностью традиций со старой русской армией. Более того, в годы войны шло сознательное копирование отдельных черт и признаков дореволюционной армии — были восстановлены воинские звания, ношение погонов; военные суворовские и нахимовские училища для малолетних воспитанников создавались по образу и подобию кадетских корпусов; начальник Главного управления кадров Красной Армии Ф. И. Голиков, предлагая осуществить реорганизацию системы военных училищ, прямо указывал в качестве образца «военные училища старой армии»76.
Офицерский корпус оказался на пороге превращения в сословие — предусматривалось обязательное награждение орденами и медалями за выслугу лет, кавалеры орденов имели надбавку к жалованью, старшие офицеры и генералы получали право посещать коммерческие магазины.
Традиции офицерского корпуса сознательно насаждались в других министерствах и ведомствах — повсеместно вводились специальные звания, мундиры, вознаграждения за выслугу лет.
Явно из дореволюционного опыта была взята форма «судов чести», утвержденная постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) «О судах чести в министерствах СССР и центральных ведомствах» от 28 марта 1947 г., подписанным Пред- совмина СССР И. В. Сталиным и секретарем ЦК ВКП(б) А. А. Ждановым.
Это был служебный суд для другой части формировавшейся элиты — чиновников, работавших в министерствах и центральных ведомствах СССР.
«Судам чести», родом из дооктябрьской России, отводилась та роль, которую в СССР прежде играли партийные организации. Этот противоестественный гибрид должен был, в соответствии с решениями Совмина СССР и ЦК ВКП(б), способствовать воспитанию работников государственных органов в духе советского патриотизма, преданности интересам Советского государства и высокого сознания своего государственного и общественного долга для борьбы с проступками, роняющими честь и достоинство советского работника.
Элите грозили возможностью обращения к террору 1937-1938 гг., напоминали, что «товарищ Сталин говорил, что буржуазные государства... постоянно засылают друг другу массу шпионов. Поэтому нет основания полагать, что к нам засылают шпионов меньше. Наоборот, буржуазные государства к нам засылают шпионов в два-три раза больше, чем в любую буржуазную державу».
Военным Сталин не доверял никогда. Не доверял даже тем, кто, казалось, были его старательными исполнителями. НКВД и его преемники — МГБ и МВД вели слежку практически за каждым крупным военачальником. Так, за С. М. Буденным она была установлена в 1925 г., а на его квартире находилось подслушивающее устройство; за маршалом К. Е. Ворошиловым, его ближайшим окружением и родственниками велось непрерывное наблюдение, результаты которого докладывались Сталину; за главным маршалом артиллерии Н. Н. Вороновым слежка непрерывно велась с 1938 г.; за маршалом С. Т. Тимошенко — с 1942 г. Особое внимание уделялось герою Великой Отечественной маршалу Г. К. Жукову. «Агентурное дело "Узел"» — так называлась операция МГБ против Жукова, начатая еще в 1939 г. Подслушивающими устройствами были снабжены и квартира, и дача маршала. МГБ собирал компромат и на Жукова, и на десятки и сотни людей, в той или иной мере связанных по работе с ним77.
Огромная популярность Жукова в армии и среди населения вызывала зависть Сталина. Он, а также партийный аппарат, в том числе и в самой армии, не простили независимости, славы самого знаменитого военачальника Красной Армии времен Отечественной войны, принимавшего капитуляцию Германии в Берлине, парад Победы в Москве. Его побед, его славы ему не простили.