Министр внутренних дел внес также предложение об ограничении прав Особого совещания при МВД СССР. Особое совещание было внесудебным органом, который имел право выносить обвиняемым наказания вплоть до расстрела, ссылать на бессрочное поселение лиц, ранее арестованных по обвинению в шпионской и диверсионно-террористической деятельности или принадлежащих к антисоветским организациям, выселять из Литвы, Латвии, Эстонии, Западной Украины членов семей участников «националистического подполья» и многих других. По предложению Берии права Особого совещания должны были быть ограничены рассмотрением только тех дел, «которые по оперативным или государственным соображениям не могут быть переданы в судебные органы», а Особое совещание имело право применять меры наказания не свыше 10 лет заключения.
В проекте Постановления Президиума ЦК КПСС, приложенном к письму Берии, предполагалось «пересмотреть изданные за последние годы ЦК ВКП(б), Президиумом Верховного Совета и Советов Министров Союза ССР указы и постановления, противоречащие советскому уголовному законодательству и предоставившие Особому совещанию широкие карательные функции»18 Несомненно, что пересмотр законодательства должен был повлечь и пересмотр дел людей, осужденных прежде Особым совещанием.
На заседании Президиума ЦК КПСС предложение Берии не встретило одобрения. Хрущев при поддержке Молотова и Кагановича заявил, что он «категорически против этого, потому что надо пересмотреть всю систему арестов, суда и следственной практики. ...А вопрос, на 20 или на 10 лет судить, особого значения не имеет, потому что можно осудить сначала на 10 лет, а потом еще на 10 лет, и еще раз на 10 лет»19
4 апреля 1953 г. Берия подписал приказ, которым запрещалось применять, как писалось в этом документе, «изуверские "методы допроса" — грубейшие извращения советских законов, аресты невинных советских граждан... жестокие избиения арестованных, круглосуточное применение наручников на вывернутые за спину руки... длительное лишение сна, заключение арестованных в раздетом виде в холодный карцер». В результате пыток подследственные доводились до моральной депрессии, а «иногда и до потери человеческого облика». «Пользуясь таким состоянием арестованных,— сообщалось в приказе,— следователи- фальсификаторы подсовывали им заблаговременно сфабрикованные "признания" об антисоветской и шпионско-террористической деятельности».
В приказе содержались требования: запретить применение к арестованным «мер физического воздействия», «ликвидировать в Лефортовской и Внутренней тюрьмах организованные руководством бывшего МГБ СССР по щения для применения к арестованным физических мер воздействия, а все оЬ' дия, посредством которых осуществлялись пытки, уничтожить»20
Серьезные изменения произошли в самом Министерстве внутренних дел. Уже в первые дни своего управления МВД Берия обратился к Маленкову с предложением передать целый ряд предприятий и строек, которые прежде принадлежали МВД, среди них — Дальспецстрой на Колыме, спецуправление Енисейскстрой, Главное управление горно-металлургической промышленности, в Министерство металлургической промышленности, институт Гидропроект — в Министерство электростанций и электропромышленности СССР. Промышленные предприятия МВД получили также Миннефтепром, министерства путей сообщения, промышленности стройматериалов, лесной и бумажной промышленности, морского и речного флота.
Это привело к прекращению существования «великих строек социализма», обеспеченных практически бесплатным трудом узников ГУЛАГа. Среди них — железные дороги Салехард — Игарка, Байкало-Амурская магистраль, Красноярск — Енисейск, тоннель, который должен был связать материк с островом Сахалин, многочисленные гидросооружения — от Главного Туркменского канала до Волго-Балтийского водного пути21
Им же была предпринята попытка передать ГУЛАГ — исправительно- трудовые лагеря и колонии с лагерным аппаратом и военизированной охраной — в ведение Министерства юстиции СССР22
Эти действия Берии непосредственно затрагивали важнейшие характеристики экономики Советского Союза. МВД было не только карательным, но и промыш- ленно-производственным министерством. Только сметная стоимость программы капитального строительства МВД составляла тогда огромную цифру — 105 млрд. руб.
Крупные изменения стали происходить и в штате бериевского МВД. Многие сотрудники МГБ, которые были осуждены по «делу Абакумова», а после смерти Сталина реабилитированы, вновь вернулись на службу, уже в бериевское МВД. В Секретно-политическом управлении снова оказались генерал-майор Утехин, его «подельники» Свердлов, Литкенс, Бендерский, в аппарате министерства — генерал-лейтенант Кузьмичев, возглавивший 9-е Управление — знаменитую «девятку», службу охраны высшего руководства страны; начальником Инспекции министерства был назначен генерал-лейтенант Райхман, один из главных обвиняемых по делу Абакумова.