– Дурак, – отвечает отец, – это ты меньше жрать будешь!
(1986 г.)
Воскрес Андропов, пришел к Горбачеву, говорит ему:
– Ну, как дела? Пойдем, посмотрим что делается.
Идут по Москве: тут – огромная очередь за водкой, там – еще более длинная.
– Ну-ну, – говорит Андропов. – И при мне пили, но чтобы так!..
(1986 г.)
Два алкаша договорились: кто достанет пива, звонит другому, что купил газету; достанет вина – звонит, что купил брошюру; достанет водку – звонит, что купил книгу. На другое утро – звонок:
– Петь, приезжай. Дядя Вася из села приехал, рукопись привез!
(1987 г.)
В парфюмерном магазине. Входят двое и говорят:
– Пожалуйста, два "Тройных" и один "Ландыш".
– Брали б уже три "Тройных", – говорит продавщица.
– Что вы, с нами дама!
(1985 г.)
Встречаются два приятеля.
– А ты все пьешь?
– Пью.
Встречаются через полгода. Первый – второму:
– Водка-то вдвое подорожала, а ты все пьешь?!
– Пил и буду пить!
Еще через полгода:
– Водка втрое подорожала, а ты опять на ногах еле держишься!
Пьяный достает из кармана подшипник:
– Был полбанки, есть полбанки и будет полбанки!
(1987 г.)
А/р – Как от застоя и спада перейти к ускоренному развитию?
– Заимствовать опыт у передовиков самогонной промышленности.
(1987 г.)
8. ЗДРАВООХРАНЕНИЕ
Эта небольшая серия анекдотов с горьким сарказмом высмеивает советское здравоохранение: его мнимую бесплатность и дурное качество. Попутно задеваются общие условия советской жизни, тяжесть которой порождает многие заболевания. Анекдот о гландах, удаляемых через задний проход, издевательски воспроизводит полное отсутствие гласности в СССР сталинских времен.
Анекдоты вплотную примыкают к бытовой серии.
А/р – Почему советские ларингологи учатся удалять гланды через задний проход?
– Потому что никто не смеет рта раскрыть.
(1952 г.)
А/р – Бывают ли инфаркты у собак?
– Да, когда им создают человеческие условия существования.
(1957 г.)
А/р – В чем состоят основные принципы советской системы здравоохранения?
– Первый: чтобы лечиться даром надо обладать железным здоровьем.
– Второй: лечиться даром – это значит даром лечиться.
(1960 г.)
Палата сумасшедшего дома. Больные все лежат под кроватями и возятся с пружинами.
Инспектирующий: – Что с ними? Кто это такие?
Врач: – Это все бывшие владельцы частных автомобилей…
К чиновнику, инспектирующему сумасшедший дом, подходит больной:
– Товарищ инспектор, убедительно прошу вас помочь мне. Я совершенно здоров, а меня уже полгода держат в больнице.
– Кто вы такой? – спрашивает инспектирующий.
– Я мясник Рабинович из Центрального гастронома, – отвечает больной.
Инспектор, окончив обход отделения, спрашивает о больном у врача.
– Это инженер Иванов из Госплана, – отвечает врач, махнув рукой. – У него тяжелая мания величия…
А/р – Что такое узкая специализация?
– Это когда две медсестры несут вдвоем одну клизму: одна знает, как ставить, а другая – куда ставить.
(1970-е гг.)
В сумасшедшем доме построили купальный бассейн. Больные довольны, радостно сообщают инспектору: – Мы в него уже прыгаем! Скоро и воду дадут…
На симпозиуме американский профессор спросил советского коллегу:
– Бывает ли у вас, что вы лечите от одной болезни, а посмертное вскрытие показывает совсем другую?
– Нет. У нас от чего лечат, от того и умирают.
(1970-е гг.)
Важный номенклатурщик жалуется врачу на несварение желудка:
– Ем икру – выходит икра. Ем осетрину – выходит осетрина… Что делать?
– Ешьте то, что едят простые советские люди
(1984 г.)
9. РКП (б) – ВКП(б) – КПСС
В обширном цикле анекдотов, посвященных коммунистической партии, сказалась глубокая двойственность советской жизни С одной стороны, партия, построенная строго иерархически, руководит всеми областями, отправлениями и формами государственной и общественной жизни. Все они пропитаны партийной фразеологией и внешне соответствуют партийным критериям. С другой стороны, общество испытывает глубочайшее неуважение и недоверие к партии, тем более острое, чем выше партийные инстанции, которые им оцениваются. Соответственно этой двойственности основной поток советской официальной литературы во всех ее жанрах и на всех ее языках прославляет партию и коммунистов, воплощающих в себе все светлые, положительные и прогрессивные начала. Однако и легальная советская художественная литература, начиная со второй половины 1950-х годов и по сей день, позволяет себе в некоторых мужественных, в подтексте – оппозиционных, произведениях молчать о партии. Наиболее одаренные и чуткие к правде писатели обходят вопрос о гегемонии коммунистов в советской жизни, справедливо предполагая, что это умолчание на фоне непрерывного общего лицемерного славословия партии само по себе достаточно красноречиво.