Как все государственные учреждения, суд подчинен руководству коммунистической партии. Последнее однозначно записано в действующей ныне конституции СССР.
Анекдоты о советской юстиции ярко живописуют этот узаконенный произвол, превращающий бесправие советского человека перец лицом государства в правовую реальность общества "развитого социализма".
Беседа двух заключенных:
– Тебе сколько дали?
– Двадцать лет… А тебе?
– Тоже двадцать. Тебе за что?
– Ни за что.
– Врешь! Ни за что дают десять.
(Начало 1950-х гг.)
"Был бы человек, а статья найдется".
(Имеется в виду статья Уголовного кодекса, то есть повод для обвинения.)
В Англии – что можно, то можно. Во Франции – можно даже то, чего нельзя. В Германии – чего нельзя, того нельзя. В СССР – нельзя даже то, что можно.
А/р – Как отразилась Октябрьская революция на дорогах Сибири?
– До 1917 года в Сибирь дорог было мало, а оттуда много, а после 1917-го года – наоборот.
(1930-е гг.)
В лагере встретились трое рабочих с одной фабрики. Один сел за саботаж – опоздал на работу, другой за шпионаж – пришел подозрительно рано; третий приходил вовремя, но с заграничными часами – и сел за связь с заграницей.
(1940-е гг.)
Судья выходит из совещательной комнаты, захлебываясь от хохота.
– Чего вы смеетесь? – спрашивают коллеги.
– Такой анекдот, такой анекдот!.. Только что дал за него десять лет!.. – сквозь смех говорит судья.
(Начало 1950-х гг.)
В грузинском суде. Судья (обвиняемому):
– Ваше последнее слово?
Обвиняемый:
– Пятнадцать тысяч и ни копейки больше!
(1960-е гг.)
А/р – Как изменилась социалистическая законность после смерти Сталина?
– Перестали расстреливать до вынесения приговора, но стали сажать в психбольницы до начала следствия.
(1970-е гг.)
Два брата – колхозники. В войну один пошел в партизаны, другой – в полицаи. После войны первый остался рядовым колхозником, а второй, отбыв срок, пошел вверх: звеньевой, председатель, депутат… загранпоездка. Первый:
– Почему тебе все так легко дается?
Второй:
– Все очень просто. Что ты пишешь обо мне в своих анкетах?
– Что у меня брат – полицай.
– А я, что у меня брат – партизан.
(1970-е гг.)
Диалог между адвокатом и клиентом:
– Имею ли я право… – начинает клиент.
– Имеете, имеете, – перебивает его адвокат.
– Могу ли я… – начинает клиент.
– Не можете, – перебивает его адвокат снова.
(Начало 1970-х гг.)
Два товарища учились в юридическом институте. Окончив, один стал адвокатом, а второй – членом Московского городского суда. При встрече адвокат говорит судье:
– Миша, что вы делаете? Вы при кассациях все приговоры районных судов оставляете в силе!
– Коля, это неправда: если человек совершенно не виноват, мы снижаем срок наказания.
(Начало 1970-х гг.)
23. ИСПРАВИТЕЛЬНО-ТРУДОВЫЕ
Мрачная тема лагерей принудительного труда, неизбежных для тоталитарной системы, тоже нашла свое отражение в специфических анекдотах.
Объявляется приговор: десять лет заключения на Соловках.
– А где эти Соловки?
– На далеком севере.
– А какая там власть?
– Соловецкая, то есть советская!
– А нельзя ли куда подальше?!
(1920-е гг.)
(Соловки – острова в Белом море. В первые годы советской власти, там, на территории старого монастыря, был основан СЛОН – северный лагерь особого назначения.)
– Какова продолжительность рабочего дня в исправительно-трудовых лагерях?
– Семичасовая: с семи утра – до семи вечера.
(1930-е гг.)
– Правда ли, что в исправительно-трудовых лагерях прекрасные условия?
– Один из наших знакомых усомнился в этом. Ему предоставили возможность проверить это на месте, и ему так понравилось там, что он до сих пор не вернулся.
(1930-е гг.)
Иностранных туристов повезли на экскурсию и случайно перепутали дороги. Везут мимо длинного забора с колючей проволокой сверху и сторожевыми вышками по углам.
– Это что, лагерь?
– Д-да, лагерь, пионерский.
– Покажите нам его тоже.