Вот что вспоминает в своих мемуарах бывший Председатель КГБ РСФСР генерал Виктор Иваненко:
«Андропов был человек страшно осторожный. Ни на какие опасные мероприятия против высшего руководства он бы никогда не пошел. Это не в его характере. Он осаживал ретивых подчиненных, которые призывали активно заняться высшими партийными чиновниками. А к Брежневу он и вовсе относился с пиететом. Более того — Андропов робел перед авторитетом Брежнева. Однажды он заговорил с Брежневым о том, что муж медсестры, которая ухаживает за генеральным секретарем, слишком много болтает, поэтому, может быть, есть смысл сменить медсестру? Между Брежневым и медсестрой возникли отношения, выходящие за рамки служебных, и об этом стало широко известно. Брежнев же жестко ответил: “Знаешь, Юрий, это — моя проблема, и прошу больше ее никогда не затрагивать!”
Огорченный Андропов пересказал эту беседу академику Чазову, начальнику Четвертого главного управления. В эти годы у Андропова были сложные отношения с Брежневым. Однажды на заседании Политбюро тяжело больной Брежнев просто отключился, потерял нить обсуждения. После Политбюро Андропов сказал Горбачеву, который уже был переведен в Москву: “Знаешь, Михаил, надо делать все, чтобы в этом положении подержать Леонида Ильича. Это вопрос стабильности партии и государства, да и международной стабильности тоже!”»
25 января 1982 года умер идеолог партии Суслов. Пока Суслов 35 лет стоял у руля партии, Андропову не было хода наверх, так как Суслов не любил и боялся Андропова. Ведь погубить чью-то карьеру было в силах всемогущего Андропова.
Почему больной Брежнев выбрал себе на пост Второго Секретаря ЦК КПСС именно Андропова, остается для историков государственного строительства тайной. Есть много предположений, вплоть до страха перед всезнающим оком КГБ, но скорее всего это не так. Да, Андропов владел полной информацией о фракционных течениях в Кремле и ЦК партии, но скорее всего Брежнева пугали объемы новых формирований в недрах КГБ частей специального назначения, в особенности призванных для диверсионно-штурмовых мероприятий.
По воспоминаниям бывшего начальника Московского управления КГБ генерала Виктора Алидина, Андропова не столько тревожило плохое здоровье главного претендента на пост кремлевского Генсека члена Политбюро Черненко, в кабинете которого стояла прослушивающая аппаратура всего партийного аппарата ЦК, сколько натянутые отношения с жестким и бескомпромиссным членом Политбюро Андреем Кириленко, не устававшим напоминать всему Политбюро о грозной опасности, исходящей от перешедшего в ЦК Председателя КГБ. Эту опасность Кириленко видел в формировании все новых частей спецназа штурмового действия в недрах КГБ. И Андропов запомнил Кириленко эту жестокую, политическую борьбу — первым, кого он уволил на пенсию, заняв кресло советского императора, был Андрей Павлович Кириленко.
А тут еще и министр МВД СССР генерал Щелоков, глядя на КГБ, развил бурную деятельность по формированию на базе 1-й дивизии ОМС ДО На имени Дзержинского сильных, профессионально подготовленных частей специального назначения.
Уже воевал в Афганистане высокопрофессиональный спецназ МВД «Кобальт», но именно в 1980 году личным Приказом генерала Щелокова в полках оперативного назначения внутренних войск стали формировать внештатные взводы специального назначения, а в 1981 году Щелоков переформировал учебную роту спецназа в учебный батальон специального назначения, который стал проходить усиленную профессиональную подготовку по программе диверсионно-штурмовых операций в городских условиях. Явно генерал Щелоков готовил этот батальон не для войны на горно-пустынных равнинах Афганистана. А для чего тогда ему нужен был диверсионно-штурмовой спецназ, эта «силовая дубинка» любого властителя?
Брежнев никогда бы не уступил своего кремлевского кресла Председателю КГБ, который нередко упрекал руководство страны в экономическом развале огромной советской империи. Андропов в этом винил партийно-хозяйственный аппарат обкомов партии и даже семью Брежнева, уже решившего весной 1982 года передать свое кресло Украинскому партбоссу Щербицкому.
Из воспоминаний бывшего секретаря ЦК партии по кадрам Ивана Капитонова:
«Меня в середине октября 1982 года вызвал Леонид Ильич и, показывая на свое кресло, сказал:
— Видишь, Иван это кресло? Так вот, Иван Васильевич, через месяц в нем будет сидеть Щербицкий. Все кадровые вопросы решай с учетом этого.