19 марта 1946 года приказом Сталина НКГБ СССР был преобразован в Министерство государственной безопасности, а министром был назначен генерал В. С. Абакумов.
Борьба с националистами в Прибалтике и Западной Украине была поручена специальным бригадам особого назначения БрОН МГБ СССР. Война с националистическими бандами в Прибалтике и Западной Украине стала приоритетной задачей спецназа МГБ СССР.
В любые периоды существования государства формирование спецназа, его боевые задачи, были неотделимы от вопросов национальной безопасности.
В этот период спецназ МГБ отличился великолепными тактическими и боевыми успехами в почти десятилетней войне с бандами бандеровцев и «отрядами лесных братьев» в Прибалтике.
Одна лишь операция с двумя фальшивыми лжепартизанскими отрядами спецназа МГБ, действовавшими в лесах Прибалтики с 1947 по 1954 год, стоит того, чтобы ее изучали в учебниках по подготовке офицерского состава частей специального назначения.
Продолжение воспоминаний непосредственного участника тех спецопераций в Прибалтике полковника КГБ СССР в отставке П. И. Чинченко:
«Наш 9-й Краснознаменный полк особого назначения особой дивизии имени Дзержинского в конце февраля 1946 года был срочно переброшен по воздуху в Литву — в Шауляй и Вильнюс. А 1-й полк спецназа, где замполитом служил твой отец Малеваный Василий Федорович, в эти же дни скрытно перебазировали в Трускавецкие военные лагеря для борьбы с отрядами бандеровцев.
В Латвии и Литве весной 1946 года должны были состояться свободные выборы в органы советской власти, а у местного населения, затуманенного вражеской агитацией английских шпионов, не хватало своих мозгов для видения будущего.
К нашему полку был прикреплен отряд спецназа, который в совершенстве владел искусством диверсионно-разведывательных операций. Также в леса Курземе и под Шауляй были выброшены две группы московского спецназа нашей дивизии под кодовыми именами якобы двух лже-партизанских отрядов “лесных братьев”, с которыми наши оперативники также имели связь. Их боевой задачей было оттягивать на себя оперативные планы и финансовую помощь английской разведки. Нашей задачей было обеспечение свободы выборов в органы советской власти и вооруженная борьба с настоящими отрядами “лесных братьев”.
В полку было три роты, в каждой — по четыре взвода. Командиром моей роты был капитан Данилин. Я тогда носил звание старшего лейтенанта и командовал третьим взводом. Я отлично знал топографию. Меня специально обучали в Балашихе в учебном центре МГБ. Я мог только раз посмотрев на карту, сфотографировать ее в памяти. Потом я уже водил спецназ вслепую.
Работали мы по сигналам председателей сельсоветов, оперуполномоченных МГБ по Литве и Латвии, а также по спецкомандам содействия лже-партизанским, т. е. нашим отрядам спецназа. Как только в штаб поступал сигнал, дежурный взвод грузился в два трехосных “Студебеккера” и мчался на хутора изживать контру. Один взвод ходил на ночные спецоперации, один — на дневные, и так посменно все взводы участвовали в спецоперациях по уничтожению “лесных братьев”.
Жили мы под Шауляем в Доме культуры: на каждом этаже по два взвода. Естественно, и охраняли мы круговой обороной свое расквартирование тоже повзводно.
Иногда мне приходилось, вернувшись из ночного рейда, поспать всего два-три часа и с дневным взводом снова идти в рейд.
Как и учили нас в московском Учебном Центре, передвижение в лесу моего взвода я организовал следующим образом: дозор справа, дозор слева и дозор с тыла. Я в центре с боевой группой пулеметчиков и снайперов. Снайперы ходили всегда по бокам, чтобы успеть засечь огневые позиции противника.
Однажды из хуторского сельсовета нам поступила информация, что в хутор пришла банда “лесных братьев”, которая измывается над населением. Мой взвод за несколько минут погрузился в машину, и через час мы уже были на месте. Заходим в сельсовет, а председатель сидит в углу, схватившись за голову, ревет. А жинка его голосит звонче сирены. А я на подъезде к хутору оставил вокруг него на опушках засады спецназа. Снайперы сели на деревья.
Подхожу к председателю, а у него из ушей кровь хлещет и ушей нет — срезали, сволочи, напрочь уши председателю. Я велел санинструктору перебинтовать председателя, а бойцам приказал действовать на уничтожение. Всех бандитов постреляли, никто не ушел.
Тех, кто хотел к лесу прорваться, снайперы с деревьев достали, а особо упрямых и наглых — пулеметчики скосили. Пленных в той лесной войне мы почти не брали. Если уж особисты или оперативники попросят для своих дел, тогда спецназ ходил в лес брать “языка”.