Из воспоминаний полковника милиции в отставке Александра Клюшникова:
«Мы первыми прилетели в Афганистан 15 августа 1978 года. Сразу же после апрельской революции, когда к власти пришли молодые офицеры афганской армии. По моему мнению, это был военный переворот, осуществленный группой революционно настроенных офицеров двух небольших партий — “халькистов” и “парчамистов”, исповедовавших идеи равенства и социальной справедливости. Мы — это делегация советнической миссии МВД СССР: генерал Николай Веселков, который в МВД ДРА стал курировать материально-техническое снабжение и тюрьмы, полковник внутренней службы Вил Безуглов и переводчик, старший лейтенант милиции Андрей Куликов. Месяц спустя после революции в Кабул прилетел заместитель министра МВД СССР Борис Елисов. После доклада в ЦК партии решили сформировать советническую миссию при МВД ДРА. Полковник Безуглов стал заниматься подбором и подготовкой кадров будущего Царандоя (в переводе с хинди — “защитник, заступник”). Так стали именоваться входившие в МВД ДРА полиция и жандармерия. Мне же поручили курировать борьбу с бандитизмом и уголовной преступностью в целом, видимо, с учетом моей продолжительной работы в уголовном розыске, в том числе и в МУРе.
И в ЦК КПСС, и в МВД СССР тогда считали, что после революции в бедной крестьянской стране, какой является Афганистан, общеуголовная преступность очень сильно возрастет. Таким был прогноз. На это меня, в частности, и нацеливали. На деле же все обернулось иначе.
Нет, ожидать надо было не разгула общеуголовной преступности, как прогнозировало руководство МВД СССР и представители других ведомств, участвовавшие в инструктаже выезжавших в Афганистан советников. Во всех слоях населения, даже в аппарате органов внутренних дел, шли бурные дискуссии социально-политического характера. Многие подразделения полиции и жандармерии, выполнявшие задачи по охране тоннелей, мостов и других важных государственных объектов, начали самораспускаться, унося с собой оружие и снаряжение. Было совершенно ясно: происходит перегруппировка и объединение многочисленных организаций политической и религиозной контрреволюции. Так что силы органов внутренних дел надо было готовить преимущественно к защите политической власти. Дальнейшие события, к сожалению, подтвердили этот прогноз. Социальная база Апрельской революции с самого начала была очень узка, крестьянство оставалось инертным, не понимая и не поддерживая начинаний новой власти. Да и представители этой власти новой, считавшие себя борцами за народное счастье, не умели и не очень стремились вести терпеливую разъяснительную работу в массах, подкрепляя лозунги делами. Чаще всего они действовали голым принуждением и насилием. Впрочем, как свидетельствует история, жестокость, с которой проводятся общественные преобразования и насаждаются новые порядки, — отличительная черта крупных социально-политических преобразований во всех странах. Афганистан не был исключением.
Первые месяцы пребывания я был почти все время в разъездах. Так началось мое знакомство с провинциями Афганистана, установление контактов с населением.
Гражданская война продолжалась развиваться. Банды душманов совершали налеты, диверсии, убийства, и Ца-рандою приходилось на местах вести с ними непрерывную войну. В ней активно участвовала и антитеррористическая группа Царандоя. Она была создана вскоре после нашего приезда в Афганистан — по образу и подобию тех, что организовали в ФРГ после убийства на Олимпийских играх спортсменов Израиля.
Суть сводилась к следующему. Среди сотрудников Царандоя отбирали крепких ребят якобы для того, чтобы подготовить из них инструкторов по физической подготовке. Держалось это в большом секрете. Учащиеся были разбиты на пятерки и знали только друг друга. Пятерками проходили подготовку, пятерками затем и действовали — как при разведывательных операциях, так и при ликвидации мелких банд. Для некоторых операций группе придавался БТР, который ставился в машину, в кузов садились бойцы в традиционной афганской форме, скрывавшей бронежилеты. Грузовик медленно катил по дороге к месту, где, по нашим данным, дислоцировалась очередная банда. Тут был психологический расчет, срабатывавший безотказно! Пятерке не надо было искать бандитов, те сами выходили навстречу “беззащитному” грузовику, надеясь захватить груз и само средство передвижения. Машину останавливали, окружали, и тут из-под брезента неожиданно скатывался БТР, а вооруженные до зубов бойцы Царандоя поливали мятежников огнем из автоматов. Все это включало элемент неожиданности, позволяло наносить бандам немалый урон. Антитеррористические пятерки Царандоя приходилось все время пополнять и формировать заново. Достаточно много молодых бойцов гибло в операциях, потому что министр МВД Афганистана “раздавал” их своим друзьям в качестве личной охраны. Так что процесс подбора и обучения шел непрерывно. Немало делалось для того, чтобы подразделения Царан-доя в провинциях могли противостоять усиливавшемуся нажиму бандформирований, но в местах, где мятежникам противостояла афганская армия, дела шли все хуже…