Вспоминает командир спецназа «Кобальт», председатель «Крымского союза участников боевых действий в ДРА», полковник милиции в отставке Юрий Степанович Викторов:
«До Афганая служил заместителем начальника уголовного розыска Крыма. Жизнь в Афганистане у нас измерялась не днями и месяцами, а ударами сердца. Первое время было очень трудно. И не только из-за тяжелых природных условий — жара свыше 50 градусов, но и из-за морального климата — чужая земля, люди непривычные, обстановка гнетущая. Но дело даже и не в этом. Стрелять в человека всегда тяжело, а ведь закон войны один: хочешь быть жив — стреляй первым. Эпизодов, когда советские солдаты и офицеры проявляли чудеса мужества, множество. Но вспоминать тяжело, как будто заново переживаешь все, что было.
Несмотря на то, что отряд размещался на всей территории Афганистана, я почти всех ребят знал. И пока не возвращалось последнее подразделение с операции, у меня сердце работало в сумасшедшем ритме, а руки пожелтели от махорки — столько я курил, пока ждал. Напряжение колоссальное, но это невозможно передать, как себя чувствуешь после возвращения бойцов живыми. Такой прилив энергии, каждого расцеловать хочется. Хотя условия дисциплины и жизни в Афганистане требовали другого. Понимаете, даже радость как-то иначе воспринималась.
Забыть не могу Женю Ермакова, красивого, подтянутого, стройного капитана. Знаете, у него в лице было что-то лермонтовское. Я даже немного завидовал ему, его мужской красоте. Однажды он пошел в разведку туда, куда ему предписывала его служебная деятельность, и под Кандагаром вместе с небольшим советским подразделением нарвался на вооруженную до зубов банду. В Афгане нам категорически запрещали подсоединять к автоматам пулеметные магазины, но ему пришлось. Ведь ребят надо было спасать. Он правильно организовал круговую оборону, бой велся практически на его автомате. А когда надо было помочь раненному бойцу, он на долю секунды приподнялся над дуваном. И в этот момент душманы попали из гранатомета ему в голову. Представляете, что от него осталось?! Своим приказом я мог отправить ребят в Советский Союз для сопровождения так называемого “груза-200” Так вот, я с трудом нашел людей, которые согласились ехать. Рассказать все родным, пережить похороны друга — невообразимо тяжело. Знаете, хотелось самому оказаться в гробу, нежели видеть это горе родных.
После вывода отряда “Кобальт” я остался старшим оперативным работником северо-востока Афганистана. А возвратившись на Родину, десять лет руководил уголовным розыском Крыма.
Конечно, пережитое в Афгане никогда не забыть. А когда встречаю человека, на груди которого наша медаль “От благодарного афганского народа”, губы дрожат, слезы на глазах. Поверьте, не потому что старость пришла, а потому что мы и сердцем и душой всегда вместе с моими боевыми друзьями. Это братство на всю жизнь».
Когда берешь интервью у боевых офицеров, не раз рисковавших жизнью на поле брани, то сразу видишь психологию этого человека, его душевные качества, иногда в беседе можно приоткрыть секретные стороны его жизни, которые подспудно всегда держат подальше от посторонних глаз. Когда человек сам понимает для чего он воевал, кого защищал, ради кого его друзья проливали свою кровь и отдавали свои жизни — тогда ясен становится и смысл его идеологии, его поступков. А ради чего наши парни, бойцы спецназа, сражались в Афганистане? А в Анголе? А в Мозамбике и Сомали? Мало кто знает, что на Кубе существует огромное офицерское кладбище советских спецназовцев, отдавших жизнь за приход к власти Фиделя Кастро в 60-е годы прошлого столетия. Глупо сейчас звучит — отдать жизнь за форпост социализма в Карибском фортификационном бассейне! И до боли в сердце жалко родных и близких этих офицеров, положивших свои жизни за бессмысленные словосочетания партийных бюрократов. Ведь все просто — есть долг офицера, есть офицерская честь, есть присяга Родине. Это у нас от наших дедов и прадедов, которые в 1865 году воевать ходили на Берлин, которые прорубали «окно» в Европу, которые в 18 веке прошли четыре Русско-турецкие войны, кровью и потом завоевав и построив для потомков огромную империю.
Приказ Родины должен быть исполнен. А кто дал этот приказ офицеру и солдату — глупый и самонадеянный царь или не менее политически недальновидное Политбюро — не суть главное в исходной концепции военной дисциплины.
В этой книге мне хотелось как можно более полно раскрыть всю непростую картину действий всех спец-подразделений в Афганистане, не описывая просто военные события, летописи которых обычно ведут наши военные историки. Есть много книг на тему военных действий 40-й армии в Афганистане, но это совершенно отдельная тема. Гораздо интереснее приоткрыть секретные стороны военных операций в Афганистане, в которых участвовали отряды специального назначения различных советских ведомств. Я уверен, что это нужно нашим внукам и правнукам, родившимся уже не в Советском Союзе, а в свободной от идеологии коммунизма стране — России.