С горящими глазами ко мне из кучки заключенных подскочил мой агент:
— Салам алейкум! Командир, а командир!
— Ты зачем так делаешь? — зашипел по-афгански я. — Я тебя сколько раз учил, как надо делать! Ты что, забыл — ты выдашь себя и тебя зарежут!
— Помню, командир! Просто я рад тебя видеть. Деньги кончились, а я знаю, где находится в кишлаке Корт исламский комитет. Обманывать не буду — точно покажу.
— Ну хорошо, проверим.
Рядом с кишлаком Корт стоял дивизион установок “Град”. Его и было решено задействовать для решения боевой задачи по уничтожению исламского комитета.
Обычно вербовка особой сложности не представляла. Мало того что желающих заработать у русских было немало, так если необходимо было представить в штаб определенное количество агентов, я заказывал их своему агенту, и тот приводил для вербовки родственников: свата, брата, сноху и так далее. И начиналось песнопение: “Здравствуй, господин командир! Жена моя болеет, дети болеют, денег нет…” Предлагаем написать расписку о сотрудничестве с “шурави”, даем агенту псевдоним. Как правило, выбирали громкие: “отважный”, “яростный”, “жестокий”.
В тюрьме вербовать было еще проще. “Сколько сидишь?” — “Три года”. — “А за что?” — “Да кто его знает!” — “Сколько тебе еще сидеть?” — “Не знаю!” — “Сотрудничать будешь?” — “Спасибо, господин командир!” И все. Агент готов к выполнению боевого задания.
У того же неблагонадежного начальника местной милиции Вахобы был заместитель, который у своего командира переписывал оперативную информацию и продавал ее мне.
В общем, забрал агента из тюрьмы. Летим с агентом на рекогносцировку на вертолете к кишлаку Корт.
— Покажи на фотопланшете, где заседает исламский комитет?
— Вот тут, — не раздумывая, ткнул агент в карту, едва взглянув в иллюминатор вертолета.
Я насторожился, что-то уж больно быстро он определил место дома в кишлаке.
— Почему ты так уверен, что именно здесь?
— Потому что рядом с этим домом живет мой брат.
Я не поверил своим ушам. Ведь наша авиация и артиллерия от кишлака оставят два-три дома. Это уже проверено боевым опытом.
— Ты понимаешь, что твой брат может погибнуть, гаденыш? Сейчас, после нашей разведки, авиация полкишлака с землей сравняет. Ты это понимаешь?
Афганец равнодушно посмотрел в иллюминатор и ответил:
— Значит такова воля Аллаха!..
Я был поражен и едва удержался, чтобы не плюнуть ему в рожу. Агент же был доволен — плотная пачка афгани лежала за пазухой его халата».
Воспоминания Героя Советского Союза, офицера спецназа «Кобальт» Михаила Исакова:
«В Кабул я прилетел 4 сентября 1980 года. Это был первый набор сотрудников органов внутренних дел в разведывательный отряд “Кобальт”. Приоритет отдавался оперативникам, прошедшим школу уголовного розыска, снайперам из числа военнослужащих внутренних войск. Перезнакомились еще во время сборов в Узбекистане. Кроме прибалтов встретил сослуживцев из Белоруссии, Архангельска и других городов. Именно в этот набор попали, к примеру, такой ас уголовного розыска, как возглавлявший впоследствии “Кобальт” сотрудник Главного управления уголовного розыска МВД СССР Диов, будущий начальник УВД Омской области Кучумов.
Девятый отряд, в котором я оказался, дислоцировался на краю аэродрома в Кабуле. Ему предстояло обслуживать территорию вокруг столицы Афганистана.
Через несколько дней после прилета в Кабул включились в работу. Она оказалась в чем-то похожей на привычную оперативно-розыскную. Однако здесь было много дополнительных трудностей: чужая страна, незнакомый язык, обычаи, новые климатические условия, горы. А тут еще психологический барьер. После ввода нашего ограниченного воинского контингента советские люди из желанных помощников и союзников народной власти превратились в глазах афганцев в оккупантов.
В один из дней мы получили информацию о том, что от пакистанской границы движется очередной караван с оружием для душманов. Вычислили примерный маршрут следования, решено было перехватить караван с нескольких сторон. Отправились на задание с двумя мотострелковыми ротами. На БТРах доехали до нужного места. Незадолго до рассвета перешли большую горную реку и стали подниматься на плато. Пять-шесть ступеней вверх — площадка. Поворот. И опять подъем. До гребня добрались, когда уже совсем рассвело. Солнце, все еще непривычное для нас, жарило сильно. Октябрь. Оно только всходило, а уже пот заливал глаза.