Выстрелы возобновились, но тут заклинило мой автомат! “Все, — подумал я. И тут же сам себе приказал: — Спокойно, не психовать!” Выхватил пистолет. Выпалил всю обойму туда — в гребень. Затем лихорадочно начал разбирать автомат. Так оно и есть — нагар! Достал масленку, смазал. Собрал. Со страхом и надеждой нажал на гашетку. Длинная очередь разорвала горный воздух. В ответ с гребня лавиной хлестнули камни. Вдруг я увидел совсем близко душманов — чуть выше и чуть ниже моей площадки. Дал короткую очередь, а потом, экономя патроны, стал бить редкими одиночными выстрелами.
Холодны октябрьские ночи в горах Гиндукуша. Я по прежнему прижимался спиной к спасительной скале и даже сквозь бушлат там, где тело еще не было защищено бронежилетом, ощущал живительное тепло нагретого за день щедрым афганским солнцем камня. Все дольше становились промежутки тишины, и тогда вместо облегчения приходил страх. В кромешной тьме едва ли можно было спуститься по горному серпантину вниз с помощью веревок даже тому, кто родился и вырос в горах. Подкашивались ноги. Наплывала предательская дремота. Встряхнулся. Нащупал возле себя в россыпи камней тот, что был поострей, подсунул под бронежилет, упер в поясницу. Только не заснуть!..
Тьма наконец начала сереть. Осторожно шагнул к краю площадки, нащупал первую ступень, что вела вниз, прислушался. Неправдоподобная стояла кругом тишина. Внизу среди тел убитых душманов лежали москвич старлей и Володя. Надеясь на чудо, склонился к лицам друзей: вдруг дышат?! Но чуда не произошло. И тогда я стал упрямо взбираться наверх — к тем, кто, как и я, долго отстреливались, мешая душманам догнать и расстрелять в упор спускавшихся с горы восемнадцатилетних пацанов-срочников…
Добрался. Все “кобальтовцы” были мертвы.
Не помню, как спустился с горы, добрел до горной речки. Перейти ее не хватало сил, но уже бежали с того берега солдаты, подхватили, перенесли на другую сторону.
Потом, много времени спустя, думал: как же все-таки случилось, что душманы упустили меня, когда я спускался с горы? Они ведь не ушли с гребня. Едва армейская разведка после моего возвращения отправилась за телами погибших — вновь завязался бой. А потом вступила в действие знаменитая установка “Град”. И бандитам пришел конец.
На базе, где было получено известие о том, что почти все “кобальтовцы”, участвовавшие в марш-броске, погибли, меня, Андрейко, Патрушева и Пусепа встретили, как выходцев с того света. Да так оно и было, в сущности. Радость видеть живыми хотя бы четверых из десяти, ставших одной семьей, смешивалась с горечью потери.
Больше двух недель я отлеживался, очень ныли ушибленные ноги. А потом продолжилась уже ставшая привычной работа: дежурства, сбор разведывательных данных, марш-броски и зачистка местности, когда вновь приходилось подниматься и спускаться по крутым горным склонам.
Тщательно и долго расследовали обстоятельства этого боя на склоне горы люди из Москвы. Была создана даже правительственная комиссия. Приезжал и тогдашний куратор — заместитель министра внутренних дел СССР генерал Елисов. Меня вызывали в посольство и снова долго расспрашивали об обстоятельствах боя.
4 декабря 1980 года был подписан Указ Президиума Верховного совета СССР о награждении меня, капитана милиции, орденом Ленина и Золотой Звездой Героя Советского Союза. Как водилось в те времена, Указ был закрытым.
Он не прозвучал ни по радио, ни по телевидению. Не попал на первые полосы газет».
На первом этапе ввода войск в Афганистан срочно требовалось формирование полиции, для чего в начале 1980 года приказом министра МВД СССР было сформировано подразделение спецназа «Кобальт». С января 1980 года в Афганистане стал действовать спецназ КГБ СССР — «Каскад», который насчитал за время войны в Афганистане четыре своих переформирования, плавно приведшие к концу военной кампании к переименованию в спецназ «Омега».
Сформированный из 600 офицеров спецназ МВД СССР «Кобальт» был передан в оперативное подчинение командиру «Каскада» А. И. Лазаренко. Командовать отрядом спецназа «Кобальт» доверили лучшему офицеру МВД СССР — генерал-майору милиции Бексултану Дзиоеву. Спецназ «Кобальт» состоял из 23 разведывательно-штурмовых групп. Через два года Дзиоева на трудном, но почетном посту командира отряда «Кобальт» сменит будущий заместитель министра МВД СССР генерал-полковник Иван Голубев.