Я перекатился чуть правее, и снова две пули снайпера впились в то место, где я только что лежал. У меня было четыре диска, две гранаты и пистолет, и я, перекатываясь и кидая гранаты, давал свой последний бой растерявшимся душманам. Уже за дувалом я поднял к виску пистолет, но меня опередили мои товарищи, которые смяли передовое охранение душманов и в упор расстреляли половину банды. Наша пехотная рота была спасена. Шесть месяцев я лежал на растяжках в госпитале КГБ на Пехотной улице и только здесь, длинными ночами вспоминая те секунды горячего боя, впервые испугался. Я часто видел во сне, как бегу, переворачиваюсь на спину и ухожу от выстрелов снайпера, и… просыпаюсь в холодном поту».
Только через полгода советская контрразведка выяснила, что заместитель начальника 5-го Управления ХАД подполковник X. работает на разведку Ахмадшаха Масуда и передает все секретные сведения о передвижениях афганских и советских войск в Пакистан. Проанализировав несколько крупных поражений в военных операциях, советские контрразведчики все же вышли на шпиона, но арестовать его не успели, так как кто-то из ХАД предупредил его, и агент-подполковник ушел в Пакистан. Теперь надо было искать того, кто его предупредил.
Почему-то принято принижать роль душманских спецслужб в войне, хотя как раз они и сыграли большую роль в затягивании СССР в военный водоворот.
Для получения необходимых сведений душманская разведка использовала все: родственные связи, симпатии бывших сослуживцев, исламский фактор и племенное происхождение командного состава, политические разногласия между «халькистами» и «парчамистами», взятие заложников, подкуп и тщеславие афганских правительственных чиновников и командиров, кровную месть и неустроенность жизни.
Вот пример, рассказанный автору непосредственным участником событий.
Под Гератом советскому полку из 5-й дивизии было приказано провести зачистку большого горного ущелья. По сведениям афганской разведки в этом ущелье находилась лишь банда душманов в 100 штыков. При движении боевыми порядками, на подходе к ущелью, полковая разведка задержала душмана, который, к удивлению командира роты разведки, не оказал сопротивления, а потребовал провести его к командиру полка. Хитро моргнув единственным глазом, душман достал из-под халата записку и вручил ее командиру полка. Записка была написана на чистом русском языке: «Господин полковник! Уважаемый Федор Иванович! Не ходите в ущелье, иначе будете побиты! Я Вам это гарантирую по всем правилам военного искусства, а этим мы с Вами овладевали вместе, так как в одно и то же время учились и заканчивали Академию имени Фрунзе. Ваш однокашник, полковник Ахмед». И командир советского полка моментально вспомнил своего друга по академии Фрунзе, веселого, симпатичного афганского майора, с которым за 5 лет учебы было выпито много водки и который уже стал полковником, командиром полка душманов. Его врагом, предупреждающим о опасности.
Как же была построена развединформация у душманов, если они точно знали — кто и когда идет с ними воевать!
Командир полка доложил по рации в штаб 40-й армии о предупреждении врага, но прилетевший через три часа из штаба армии генерал, контролировавший ход военной операции, только накричал на командира полка и его офицеров, обозвав их «трусами». Генерал опирался на сведения 5-го Управления ХАД. Он сел в штабной вертолет и решил облететь опасное ущелье с дополнительной рекогносцировкой, чтобы доказать офицерам полка, что в ущелье никого нет. А там была душманская ловушка, в которую специально — а может быть, и нет — советский полк втянула развединформация 5-го Управления ХАД.
Ясно было одно — противник отлично владеет информацией не только по афганским частям, но и по советским подразделениям.
Естественно, через пять минут вертолет был сбит «Стингером», и генерал погиб. Славная это смерть или бесславная кончина за чужую страну?.. Кто может быть в этой ситуации учителем и судьей? Ведь и генерал выполнял приказ своей Родины.