— На чем основана информация Ваших агентов?
— На кровной мести, товарищ полковник, — в голосе Заморева зазвучал металл. — Самая сильная и в то же время мерзкая черта человеческого характера — месть, из религиозных побуждений или кровная… «Тур» год назад лично казнил шестерых родственников моего агента, и я на сто процентов доверяю его информации.
— Это уже лучше, подполковник, — заинтересованность в голосе командира переросла в уверенность. — Я приказываю вашей оперативно-боевой группе ликвидировать полевого командира «Тура».
— Слушаюсь, товарищ полковник!
Вскоре агентурно-боевая группа доложила, что «ТУР» выехал в отпуск в Пакистан. Шифровка агенту из ближайшего окружения полевого командира гласила: «01», что означало «Приступить к ликвидации».
Через день, в преддверии субботней бани, «ТУР» спокойно отправился на рынок за покупками. В Пакистане он чувствовал себя в безопасности, как и многие другие полевые командиры, часто выезжавшие сюда к своим семьям.
Два исполнителя приговора, один основной и один запасной, уже стояли за стеной духана, прикрыв нижнюю часть лица цветастым халатом. На линии огня препятствий не было, и когда из духана вышел слегка подвыпивший главарь душманского отряда, сразу с двух точек раздалось по одному пистолетному выстрелу. Третий выстрел был контрольный — в голову.
На следующий день в штабе отряда спецназа «Омега» шел разбор операции. Подполковник Заморев сидел в углу кабинета и нервно курил. Большие шишки из Генштаба, ХАД и Представительства КГБ на все лады хвалили командира оперативно-боевой кабульской группы «Омеги». Внезапно встал седой генерал, до этого момента безучастно смотревший в окно. Все выжидающе замолчали. Это был представитель Центра, один из заместителей нового председателя КГБ СССР.
— По оперативным данным ГРУ Генштаба, в районе Герата действует банда «Шаха», которая напрямую подчиняется Исламскому обществу Афганистана. И хотя это не ваша зона ответственности, подполковник, вы что-нибудь знаете о ней?
Тяжелая тишина повисла в кабинете командира спецназа «Омега». Полковник Кикоть уставился в одну точку, давая понять своим видом, что все зоны ответственности его отряда лежат под строгим контролем командира отряда спецназа.
С невозмутимым видом поднялся подполковник Замерев и повернулся к командиру:
— Разрешите, товарищ полковник, ответить товарищу генералу?
Командир «Омеги» слегка кивнул рано поседевшей головой.
— «Шах» является командиром отряда душманов, который относится к Исламскому обществу Афганистана. Он стоит на непримиримых позициях, и все оперативно-тактические разработки по склонению его к заключению мира или каких-либо соглашений ни к чему не привели. «Шах» в ультимативной форме предложил руководящему партактиву провинции сложить свои полномочия и по-доброму убраться из «его» провинции. Он трижды нападал на посты безопасности Царандоя, захватил три колонны с боеприпасами и сжег пять машин с зерном и фуражом. Устраивал засады на автотрассе Кабул — Герат и, естественно, попал в мою картотеку. С ним уже работают два моих агента, присланных в помощь из ХАД. Мной оперативно изучен контрразведывательный режим постоянной дислокации отряда «Шаха», агенты постоянно контролируют его передвижения. Слабое место «Шаха» — его религиозность. Он не пропускает ни одного намаза и каждый вечер выезжает на своей машине с охраной в мечеть, что находится в двух километрах ниже по ущелью. Если будет приказ, я готов приступить к ликвидации «Шаха».
Генерал задумался, вскинул голову, блеснул очками:
— Правильно, подполковник. План ваших действий одобряю. Но не надо забывать накаленной политической обстановки в Афганистане. Для средств западной печати ваш акт должен выглядеть как местные бандитские разборки с целью передела сфер влияния. Продумайте это и приступайте к выполнению приказа.
На следующий день для агентов «Д» и «Т» оперативно-боевая группа заложила в тайник приказ командира кабульской группы «Омеги»: «Приступить к ликвидации «Шаха». Последствия операции перевести на вооруженный конфликт с бандой ДИР». В тайнике лежала противотанковая мина и оружие.