Нам стало понятно, почему такое внимание уделяется этой войсковой операции.
— А “вертушками” разве нельзя туда боеприпасы забросить? — поинтересовался капитан Шакалов.
— Трижды пытались, сынок, — вмешался в разговор наш комбат. — Днем ходили в крепость наши автоколонны с боевым охранением из танков и БМП сопровождения. Артиллерия предварительно утюжила все подходы к крепости, и “вертушки” пускали. Все без толку! “Духи” засели в горных дзотах и кинжальным огнем из ДШК и ПТУРСОВ (противотанковый реактивный снаряд) сбивают наши колонны и боевое охранение с горной дороги. А саму дорогу по ночам душманы шпигуют минами.
Генерал-афганец встал и подошел к столу. Оглядел меня строгим, немигающим взглядом. Холодно сказал:
— Если, старший лейтенант, вы пробьетесь к крепости Тагаб и проведете туда караван с оружием и едой, я вам гарантирую орден Солнца и Свободы.
Орден Солнца и Свободы был высшей воинской наградой Афганистана. К нему полагалась денежная премия в размере 100 000 афгани. Вторым по значению орденом Афганистана был орден Звезды, к нему полагалась денежная премия в размере 40 000 афгани.
Я смекнул, что высшую награду мне вряд ли дадут, обещать все можно, а получить орден Звезды — это тоже неплохо. Военные в штабах обычно все победы и награды, а уж наградные деньги — тем более, всегда старались разделить между собой. Низовым командирам доставались лишь пули и свинцовые гробы.
Так оно в будущем и случилось: афганцы выделили два ордена. Представление меня на орден Солнца так и затерялось где-то в штабных кабинетах, а мне достался лишь орден Звезды, да и тот без денежной премии, которую за меня кто-то получил в штабе армии.
Мы с капитаном Шакаловым еще раз переглянулись и молча кивнули.
— Боевое задание будет выполнено, товарищ генерал. Но прошу вас как командира войсковой операции не мешать мне в подборе бойцов.
Комбат довольно потер ладони и переглянулся с начальником разведупра армии: он не сомневался в своих соколятах. Все офицеры потянулись к выходу.
— Останьтесь, Сметанкин! — приказал комбат.
“Ну вот, нагрузят еще дополнительным заданием!” — мелькнуло у меня в голове.
Как будто услышав мои мысли, начальник разведки дивизии приказал мне:
— После выполнения основной боевой задачи по сопровождению к крепости Тагаб колонны боеприпасов и еды вам, старший лейтенант, предстоит выполнить еще одну задачу — строго секретную. Видите на карте эту горную высоту? Вам необходимо будет скрытно от “духов” сосредоточиться на этой высоте и по рации корректировать огонь установок “Град” и бомбардировщиков СУ-25 для нанесения превентивного удара по боевикам с целью снятия с гидроэлестростанции Суруби, питающей электроэнергией Кабул, военного блокирования. За выполнение этого задания вы будете представлены к Звезде Героя.
— Если останусь жив, — пробормотал я про себя.
— Что вы сказали? — нахмурился полковник.
— Если останусь жив, товарищ полковник, — глядя в глаза начальнику разведки дивизии, четко отчеканил я.
Полковник угрюмо посмотрел на меня, потом на майора Николаева, вздохнул и махнул рукой:
— Идите выполняйте боевой приказ!
На следующий день я представил комбату свой план сопровождения автоколонны с грузом в крепость Тагаб. Майор Николаев схватился за голову.
— Толя, ты с ума сошел! Ночью пройти по ущелью ты не сможешь! Там все практически начинено минами.
— В этом вся и хитрость, товарищ майор. Трижды колонны пытались прорваться к крепости днем и утром. Они как на ладони у “духов”. Горная дорога, я уже посылал бойцов на разведку, полностью заминирована. В “зеленке” сидят душманы с гранатометами. Вдоль русла реки не пройдешь — все завалено минами и камнями. Только вот здесь, вдоль горной дороги, есть минимально узкий проход для передвижения БТРов.
— Да эта же узкая придорожная дорога завалена огромными камнями! — майор удрученно махнул больной рукой и поморщился.