В 1952 г. в Лондоне появилась работа сотрудника Министерства иностранных дел Польши Т. Комарницкого [371], в которой оцениваются взаимоотношения Польского государства и европейских стран (Великобритании и Франции). Автор подчеркивает непоследовательный, переменчивый характер политической линии Великобритании и Франции по вопросу польско-советского конфликта. По мнению Т. Комарницкого, общая политическая линия англо-французского блока по решению вопроса восточных границ Польши и польско-советского столкновения исходила из общей политической ситуации на территории России.
В белорусской эмигрантской историографии обращение к теме советско-польских переговоров происходит в начале 1960-х гг. в статьях Н. А. Волатич (В. Панцевич) [56], работах А. Т. Калубовича [103], И. А. Найдюка и И. Я. Косяка [192], написанных на основе работ А. И. Луцкевича, К. С. Дуж-Душевского и других национальных деятелей, и в своих оценках повторяют их. Белорусские эмигранты были оторваны от архивных материалов, не имели доступа к другим документальным источникам и в своих работах, в лучшем случае, ссылались на публикации бывших лидеров белорусского национального движения и газетные материалы, которые были далекими от объективности.
Современная белорусская историография, которая хронологически ограничена периодом с конца 1980-х гг. и до начала XXI ст., представлена исследованиями П. И. Бригадина и В. Ф. Ладысева [51; 146], Р. П. Платонова и Н. С. Сташкевича [222, 223], А. В. Тихомирова [260–263; 273–280], Г. Г. Лазько [147–156], В. Ф. Ладысева [138–146], Л. А. Ковалевой [101; 116; 117], Т. Я. Павловай [217–219], С. Н. Хомича [266–268], А. П. Грицкевича [65; 66], В. Е. Снапковского [88; 246–251; 431], Н. С. Сташкевича [255–258], Н. Н. Мезги [40; 190; 191], И. Р. Кулевич [135; 136], А. Н. Дубровки [40; 83, 84], С. И. Багалейша [34], В. А. Вернигорова [53], М. И. Иванова [94], Л. Р. Козлова [102; 272], М. Ф. Шумейки [290–291] и других.
В рамках современной белорусской историографии советско-польские переговоры 1918–1921 гг. предстают, в сравнении с предыдущими периодами историографии, в более широком объеме. Исследователи проблемы основное внимание обращают на осмотр особенностей переговорного процесса на барановичско-минском и рижских этапах. Это не позволяет создать целостную картину, тем более показать эволюцию и вариативность форм решения белорусского вопроса. Белорусскими историками по различным аспектам проблемы подготовлены и изданы монографии, опубликованы десятки научных статей в журналах и научных сборниках, материалах научно-теоретических и научно-практических конференций [1; 59; 67; 131; 215; 229; 239; 264; 293]. Подготовлены диссертационные исследования, в рамках которых косвенным образом затрагивается проблематика советско-польских взаимоотношений (Т. Я. Павлова [217], Л. А. Ковалева [116]), процесс формирования территориального пространства (С. Н. Хомич [266]). Достижения в изучении названной проблематики нашли своё отображение в многочисленных статьях, размещенных в шеститомной «Энциклопедии истории Беларуси» [35], а также в рамках многотомных коллективных работ [60; 61; 62].
Благодаря усилиям В. А. Круталевича [124–128], Н. С. Сташкевича и Р. П. Платонова [222], И. И. Ковкеля [120], происходит освещение различных этапов советско-польских переговоров через призму становления белорусской государственности. Переговорный процесс 1918–1921 гг. оценивается с точки зрения влияющего фактора на создание белорусской советской государственности. Рижский мирный договор воспринимается авторами не только как некий компромисс между враждующими сторонами, но и как факт официального признания белорусской советской государственности, как причина раздела белорусских земель на несколько частей. Р. П. Платонов и Н. С. Сташкевич противопоставляют две формы белорусской государственности (БНР и БССР) во время советско-польских переговоров 1920–1921 гг. (рижский этап). Авторами было введено в научный оборот значительное количество архивных материалов, в том числе связанных с внешнеполитической деятельностью правительства В. Ю. Ластовского и БССР (письма А. Г. Червякова к ЦК КП(б)Б во время его нахождения на Рижской мирной конференции) [222].