Бредет пустынной полосой
Ованес Туманян, в пер. С.Я.Маршака
– Господин президент! – первый помощник, как всегда, вошел тихо, с почтительным полупоклоном.
– Да, Коллинз? – президент Эйзенхауэр сидел в глубоком, уютном кресле.
– Из советского посольства. Приватная депеша.
Президенту не хотелось вставать. Ему не хотелось заниматься делами, а уж тем более распечатывать и читать эту злополучную депешу. И уж совсем не хотелось думать о том, как на нее отвечать, потому что президент догадывался, что в этом письме.
– Давайте, – он все же протянул руку, хотя делать этого вовсе не хотелось, разорвал конверт, скомкал, бросил на пол и начал читать. По мере того, как он читал, лицо его все больше и больше темнело.
– Хрущёв предлагает встретиться. Письмо было передано секретно?
– Да, господин президент!
– Предлагает встретиться и приватно обсудить вопросы внешней политики СССР и США. Знаю я эти вопросы! Даллес проведет неудачную акцию, а все его затеи рано или поздно станут известны! Нам нечего обсуждать с Хрущевым.
Коллинз пожал плечами.
– Может СССР предлагает какой-нибудь план?
– Основная миссия Соединенных Штатов – это забота об интересах наших собственных избирателей. А русские медведи обогнали нас по многим пунктам. Спутник раньше нас запустили, ракеты делают. А теперь еще раз показали, как эти ракеты можно применять. Даллес снова в лужу сел. Эти русские со своими ракетами и со своим космосом у меня вот где!
Эйзенхауэр выразительно постучал ладонью по шее.
– Передать русским отказ от встречи?
Эйзенхауэр поморщился.
– Они нам еще и Вьетнам, и Ирак припомнят. Мы же предупреждали, что инцидент с разведывательным самолетом будет иметь самые неприятные последствия. А Ирак? Кто там вмешался, как это называется?
– Спецназ, – подсказал Коллинз.
– Да. Как они наших десантников перехватили? Ирак – это нефть. Это стратегический интерес. Был бы еще один тихий переворот, и все. Так нет, опять этот Даллес со своим ЦРУ сел в лужу. И, похоже, Ирак становится верным другом Советского Союза.
– Оставим все без ответа.
– Пожалуй.
– На словах нас предупредили, что в случае отказа от встречи возможна широкая огласка.
– Да, этого не хотелось бы. Думаешь, они посмеют?
– Хрущёв теперь никого и ничего не боится. Он твердо решил подвинуть в сторону наши интересы и на Ближнем Востоке, и в Азии, в пользу России.
– Да, Хрущев стал силен. Может посметь обнародовать некоторые политические моменты, – Эйзенхауэр кивнул, – Но скорее всего, это случится после заседания.
Представители стран Большой шестерки собрались в зале. Шел третий день саммита. Все делегации прибыли вовремя, кроме двух – США и СССР. То, что американцы своим тихим хамством и постоянными опозданиями подчеркивали непризнанное главенство, ни для кого не было диковинкой. А вот СССР таких демонстраций еще не устраивал. В воздухе в очередной раз собралась гроза. Делегаты Франции, Англии, и Германии тихо перешептывались между собой.
Наконец прибыли американцы. Они молча и деловито расселись, президент Эйзенхауэр извинился дежурной фразой и сел на председательское место. Он встал, готовясь произнести вступительное слово, как появилась советская делегация. Не говоря ни слова, Хрущёв протопал к центральному микрофону, достал большой клетчатый платок, высморкался и без приглашения начал говорить:
– Уважаемые господа! Хотя наше заседание и имеет жесткий регламент, я, в интересах мирового сообщества, вынужден его нарушить. Речь идет прежде всего об интересах народов Азии, которые систематически нарушаются кое-кем из присутствующих.
– Господин президент Хрущёв.., – попытался остановить его Эйзенхауэр.
– Я не господин и не президент! – твердо заявил Хрущёв. – Не оскорбляйте меня словом «господин». Я – товарищ Первый секретарь. А вопрос вашего вмешательства в Ираке и во Вьетнаме – вопрос, не терпящий отлагательства.
– Обсудим это в приватной беседе.
– Время приватных бесед прошло. Мы намерены твердо защищать интересы братских народов. Мы не позволим США хозяйничать, где бы то ни было – ни на нашей собственной территории, ни на территории дружественных свободолюбивых народов.
При этих словах Хрущёв хитро посмотрел на Эйзенхауэра, а затем помахал в воздухе пухлыми ладошками и сделал жест, намекающий на падение самолета. А чтобы было понятнее, еще и присвистнул.
Не выдержавший такого хамства Эйзенхауэр покраснел.
– Господин Хрущёв, жизненное пространство США не является вашей компетенцией.
– А что, Урал уже стал жизненным пространством Америки? Корея была, Китай был, а теперь Ирак и Вьетнам стали? Что, нефть и бокситы понадобились? Вот!