Кашечкин прошел мимо библиотеки Ленина, мимо выхода из метро. На узком тротуаре навстречу ему попалась пара стиляг в вызывающе узких американских штанах, именуемых «джинсами» и делающих ноги похожими на тоненькие макаронинки. Кашечкин, как и всякий советский человек, с неодобрением посмотрел на этих аморальных личностей. У одного стиляги за спиной висела гитара с наклеенной картинкой. Картинка была яркая и забавная, Кашечкин засмотрелся на нее, умерил шаг и обернулся. Тут же его начали обгонять суетливые, вечно куда-то спешащие москвичи.
Вот прошел, обливаясь потом и поминутно вытирая носовым платком лысину, потный толстяк с портфелем. Просеменила маленькая седая старушка. Размашисто прошагал милиционер в белом кителе. А за ним…
Стуча каблучками по асфальту, мимо младшего лейтенанта Кашечкина прошла девушка. Что за девушка! Стройные ножки шагали легко и быстро. Красивую точеную фигурку облегала темная кофточка. Белый поясок юбки подчеркивал тонкую талию. Покачивая стройными бедрами, она прошла мимо Кашечкина. Мимо Кашечкина проследовали густые завитки светлых волос, осиная талия и весело цокающие каблучки туфель.
Кашечкин сглотнул слюну и покраснел. Затем сделал шаг, другой и пошел за девушкой в сторону кинотеатра. Кашечкин смущался. Кашечкин ругал себя за недостойное поведение. Кашечкин повторял, что им все равно по пути и идет он за ней совершенно случайно. Кашечкин боялся, что она куда-нибудь свернет. И Кашечкин старался не отставать, но и не приближаться.
Первые пятьдесят шагов Кашечкин размышлял над тем, как хорошо, что в начале лета в Москве можно увидеть таких девушек. И как плохо, что в их городе таких девушек нет. Нет даже на танцах в клубе училища, куда слеталась вся окрестная молодежь. Пройдя еще тридцать шагов, Кашечкин почувствовал, как у него сводит живот, и засмущался еще больше. А еще через пять шагов он понял, что влюбился по уши, что это и есть та самая, единственная любовь с первого взгляда, и что погибла его душа. И ему сразу стало ясно, что он должен, просто обязан с ней познакомиться. Еще более смущаясь, смущаясь до комка в горле, до дрожи рук, он прибавил шагу и окликнул:
– Девушка!
Но ему только показалось, что он окликнул. Беззвучно пожевав губами, Кашечкин снова пошел вперед. Он придумывал сотни способов завязать знакомство. Вот, например, сейчас из-за угла выйдет толпа стиляг и нападет на нее, а он, младший лейтенант Кашечкин, побьет их всех и спасет ее.
Или случится авария, машина, потеряв управление, выскочит на тротуар, а он, Василий Кашечкин, подхватит ее и отведет в сторону. Навстречу им действительно ехала машина, такая одинокая, и даже слегка вильнула в сторону. Но аварии, увы, не было.
Или вот вдруг на Москву, прямо на них, упадет самолет, и Кашечкин спасет ее, вытащит из огня. Эх, нет! Кашечкин вспомнил, что полеты над Москвой запрещены.
Кашечкин задумался и посмотрел на небо. Как бы познакомиться? Каждый шаг приближал к расставанию, а ни хулиганов, ни машин, ни самолетов не было.
Внезапно кто-то стукнул его в колено. Упав с небес на землю, Кашечкин увидел маленького старичка с авоськой в руке. Именно этой авоськой старичок и задел его.
– Извините-с! – старичок вежливо приподнял шляпу, отчего у него на голове встали дыбом седенькие перышки волосиков, и слегка поклонился. – Прошу прощения.
– Нет, это вы меня извините! – остановился Кашечкин.
– Нет-нет, что вы, что вы! – пятясь задом, продолжал помахивать шляпой старичок.
– Нет, это я виноват, прошу прощения, – замялся Кашечкин, досадуя на задержку, – извините.
Он ловко щелкнул каблуками, сделал «налево кругом» и пошел дальше. Девушка, на секунду заглядевшись на эту уличную сценку, отвернулась, и тоже пошла.
«Только бы не свернула, – думал Кашечкин, – только бы не свернула. Дойду до того угла и спрошу у нее время!»
Но дойти не удалось. На стене дома слева висела крупная цветная театральная афиша. Девушка остановилась, глядя на нее, прижалась к перилам дорожного ограждения так, чтобы не мешать прохожим. Люди ручейком потекли между ней и афишей.
Кашечкин сбился с шага. Теперь он должен был либо остановиться рядом с ней, либо позволить толпе увлечь себя дальше. Кашечкин сбавил шаг и прошел мимо. Она внимательно, с серьезным лицом изучала афишу. Сделав пару шагов и ругая себя за нерешительность, Кашечкин обернулся и тут же спрятал глаза. Девушка шла следом. Перехватив его взгляд, она повернулась к переходу и пошла в сторону Военторга. Кашечкин развернулся и решительно пошел за ней. Нельзя было упустить ее в густой военторговской толпе. Но, видимо, девушка спешила не в Военторг, а куда-то в другое место, скорее всего на Никитский бульвар. По одному пути с Кашечкиным.