Наконец, когда Сильвестру исполнилось семь лет, отец сделал-таки правильный массаж. Он сумел открыть салон красоты сначала в Нью-Йорке, а затем и в других городах. Отец, ставший хозяином, посмотрел на симпатичную мордочку маленького Сильвестра, надел на него соломенную шляпу и повел фотографировать. На рекламу. Снимок получился хорошо, и отец решил задать малышу правильное направление воспитания.
Отец смог позволить себе давать детям образование. Он отдал Сильвестра в частную школу, в которой вместе с науками преподавалось и искусство. В работе стилиста и визажиста синьора Макарони это было необходимо, а значит, и сын не мог без этого обойтись. Конечно, лучше было бы заниматься искусством живописи, но бедный Сильвестр страдал нарушением цветоощущения, и отец, скрепя сердце, отдал его на факультет театра и стихосложения.
Целых три года несчастный Сильвестр ходил в школу, где ему на штанишки повязывали голубые бантики и заставляли со сцены декламировать стишки, восхваляющие непорочных ангелов на небесах. В этой же школе он научился читать. В этой же школе он научился считать. Здесь же на школьном спектакле его нарядили цветочком-ромашкой и поручили петь песенку про жучков. Папа с мамой, дополнительно оплачивавшие уроки хореографии, гордились и вытирали слезы умиления, глядя на его неуклюжие прыжки по сцене.
Нельзя сказать, что Сильвестру в этой школе нравилось все, далеко нет. Ему были отвратительны коротенькие форменные штанишки. Ему были омерзительны попытки родителей превратить его густые черные кудри хотя бы в отдаленное подобие ангельских волосиков. Но хуже всего были голубые бантики, цеплявшиеся за все вокруг.
Но в школе было и много хорошего. Именно там Сильвестр первый раз вдохнул сладкие миазмы дыхания сцены. Он любовался собой на сцене. Он любовался собой в школе. Иногда дома он вставал в красивую позу перед зеркалом и начинал читать самому себе героические стихи. Он великолепен, Сильвестр Непобедимый!
Ровно через три года обучение в школе искусств закончилось по весьма банальной причине развода родителей. Отец объяснил, что рафинированному образу куртуазного итальянского визажиста, стилиста и содержателя салонов красоты вредит общение с банальной певичкой. Эта певичка мешает ему делать правильный массаж нужным клиентам. Впрочем, и сама певичка, вытряхнув при разводе из своего благоверного немалую сумму, сочла, что она будет лучше чувствовать себя без итальянских стилистов. Она решила, что все Штаты будут без ума от ее турне.
Поэтому следующие два года жизни Сильвестра прошли в бесконечных скитаниях по городам. За это время он сменил пять школ. Школы были разные, и только один факт повторялся в них с завидным постоянством – Сильвестра в них били. Били не сразу, а только после блестящих выступлений на школьных спектаклях. И били всякий раз, когда он пытался прикрепить к своим штанишкам голубые ленточки, составлявшие основу его сценического образа. Впрочем, к тому моменту и мать успевала получить пинка в очередном кабаре, и они втроем с братом переезжали на новое место.
Лишь на третий год странствий матери повезло. Используя свое недюжинное сценическое дарование, она сумела очаровать толстого владельца пары бензоколонок на 80-м шоссе. Произошло это, когда мать выступала на одной из лучших сцен города Сан-Франциско, штат Калифорния. Ну, не совсем, конечно, в самом городе. Но рядом с ним, в Дэйвисе.
Правда, в самом Дэйвисе остаться им не удалось. Пришлось переселиться вместе с бензиновым королем немного подальше в горы, но это тоже было неплохо. Каждое утро школьный автобус останавливался возле домика у центральной заправки, забирал Сильвестра и Фреда и вез их в школу. С толстым заправщиком у них тоже сложились нормальные отношения.
Заправщика звали Гарри. Как только Гарри увидел Сильвестра, он по-деловому подошел к нему и хлопнул по ладони.
– Привет, парень! Как поживаешь?
– Хорошо. – Сильвестр потупился.
– Ха! – Гарри вздрогнул своим огромным пузом. – Кто же так отвечает?
– А как надо?
– Вот так, смотри! – Гарри поднял свою огромную красную лапищу перед носом Сильвестра, взял его маленькую ладошку и хлопнул по ладони. – Вот так хлопаешь и отвечаешь: «Лучше всех, парень!». Ну-ка, повтори!
– Лучше всех, парень! – радостно взвизгнул Сильвестр и шлепнул по задубелой коряге, представлявшей собой ладонь Гарри.
– Молоток! – оценил Гарри. – Пиво пить пойдешь?
– Не знаю. – Сильвестр замялся. – Если мама отпустит.
– Ха, мама! В твоем возрасте пора самому такие вопросы решать. Еще раз спрашиваю – пиво пить будешь?
– Буду! – Сильвестр улыбнулся.
– Только скажи мне, эти бантики кто на тебя надел?
– Мама. – Сильвестр вздохнул.
– Отлично! А то я уже боялся, что ты их сам нацепил. Пиво в бантиках не пьют.
– А как его пьют?
– Настоящие мужчины носят вот что!
Гарри исчез за воротами гаража, минут пять шумно рылся внутри и вышел, неся синий джинсовый комбинезон.
– Меряй!
Сильвестр утонул в нем, но Гарри ловко подвернул штаны и подтянул лямки.
– Вот теперь ты выглядишь как мужчина. Пошли!
Они взялись за руки и двинулись в сторону расположенного неподалеку бара.
Гарри, отдуваясь, плюхнулся за столик и разместил рядом свое пузо.
– Мне пиво. И чипсы. И ему пиво.
Официантка сделала удивленные глаза.
– Безалкогольного. Чем вы тут водителей травите… То есть, поите?
Они посидели молча.
– Гарри, а я никогда раньше не пил пиво… – осторожно начал Сильвестр.
– Я это понял, – усмехнулся Гарри. – А в школу ты в этом костюмчике ходишь?
Сильвестр кивнул.
– Так… И на рождественских спектаклях выступаешь?
Сильвестр снова кивнул.
– А не бьют тебя?
– Бьют. – Сильвестр всхлипнул.
– Перестанут, – убедительно произнес Гарри. – Будешь одеваться, как я скажу. Начнешь играть в футбол. И никаких спектаклей.
– Я люблю спектакли…
– Тогда будешь играть исключительно гангстеров. Понял?
Сильвестр кивнул. Он твердо решил про себя, что будет выполнять все наставления Гарри.
А Гарри был малый не промах. На своих бензоколонках он держал исключительно мексиканцев, которым вколачивал понятия о дисциплине пудовыми кулаками. Он же периодически объяснял Сильвестру, как устроен автомобиль, как стрелять из пистолета и где ловить кошек. Он снабдил Сильвестра целым чемоданом гангстерских комиксов и внушил ему свои представления об успехе в жизни. Но все же он так и не смог научить его курить, драться и пить дешевое виски. Все же отцовские гены были сильнее.
И еще Гарри никак не мог отучить Сильвестра от пристрастия к сцене. Здесь они уже вдвоем с матерью нажали на него и приучили к школьным спектаклям. В них Сильвестр играл исключительно чертей, разбойников и авантюристов.
В пятнадцать лет Сильвестр плохо учился, зато хорошо играл в баскетбол на школьном пустыре и самозабвенно играл в спектаклях. Он каждый день по часу проводил перед зеркалом, пытаясь выбрать героический ракурс. К сожалению, его физиономия, доставшаяся по наследству от синьора Макарони, отнюдь не впечатляла. Особенно ему не нравились собственные карие, глубокие и печальные глаза. Как он ни подрисовывал к ним тени, они все не тянули на глаза беспощадного убийцы. Зато челюсть удалась на славу. Сильвестр научился по-бульдожьи выдвигать ее и выглядел при этом очень грозно.
В попытках стать мужественным и похожим на настоящего бандита, Сильвестр перепробовал много способов. Он даже сделал себе на плече маленькую татуировку, которой, впрочем, остался недоволен.
Помог ему в обретении образа, как ни странно, их учитель физкультуры. Он показал Сильвестру журналы с картинками, на которых громилы зверского вида демонстрировали свои мускулы. Он же дал ему в руки гантели. И пухленький юноша с печальными глазами начал работать над собой. Мышцы его замечательно росли, добавляя сценическому образу негодяя достаточный шарм. Он начал выходить на сцену по пояс обнаженным, натертым темным маслом, чтобы все девочки видели, какой он красивый. Впрочем, Сильвестр сам трепетал от своей красоты и силы.
Все было бы замечательно, если бы школа не закончилась. Сильвестр, не желая учиться, поступил в полное распоряжение Гарри. Днем он работал на бензоколонке или ездил вместе с Гарри на осмотр мексиканцев. А вечером он ехал в Сакраменто на развлечения. А если развлечений не было, читал комиксы. Он отметал детские комиксы про пиратов и Бумера, но зачитывался приключениями Индианы Джонса или историями про войну. Мышцы его играли. Челюсть гордо выпирала. Воображаемое оружие грело руки.
Поэтому, когда началась война во Вьетнаме, он не сразу воспользовался связями матери. Он не сразу, далеко не сразу решил рвануть в Швейцарию и пересидеть там смуту. А когда решил, было поздно – повестка поймала его на месте, как тысячи других небогатых мальчиков с тысяч других бензоколонок.
Впрочем, неустрашимый Сильвестр и не огорчился. Он уже готов был сыграть роль неустрашимого рейнджера, спасителя человечества.