19 июля министр иностранных дел Японии Угаки Кадзусигэ дал директиву послу М. Сигэмицу, в которой указывалось на первичную необходимость решения вопроса с отводом советских подразделений, но при этом стоило затягивать переговоры по поводу линии прохождения границы. И, получив эти инструкции, посол М. Сигэмицу вынужден был приступить к переговорам с М. М. Литвиновым.
М. Сигэмицу несколько раз выступал с предложением о дипломатическом урегулировании конфликта, о завершении огня с обеих сторон и о восстановлении границы, однако условия, выставляемые послом Японии, не устраивали Советский Союз. Например, 4 августа СССР не возражал против мирного разрешения конфликта, однако отказался от предложения об отводе войск[208]. М. М. Литвинов настаивал на восстановлении положения на границе, существовавшего не до 11 июля, а того, которое установилось на 29 июля, а это шло вразрез с желанием Японии, и обе стороны не нашли согласия[209]. 7 августа последовал очередной отказ со стороны М. М. Литвинова на предложение посла Японии.
10 августа М. Сигэмицу выступил с новым предложением о том, что только японская армия отступит на 1 км, а советские войска останутся на текущей линии[210]. В основе этого предложения было желание японцев скорейшим образом разрешить конфликт дипломатически, во что бы то ни стало добиться окончания военных действий, а затем с помощью уже мирных средств добиться договоренностей о границе. Может показаться, что уступку на переговорах об одностороннем отводе войск М. Сигэмицу предложил, зная о тяжелом положении японских военных на месте боев за высоты (о которой написано выше), однако в своих воспоминаниях он пишет, что во время разговора с Литвиновым был уверен, что японская армия на тот момент занимала выгодные позиции[211]; информация о плачевном состоянии японских войск в районе озера Хасан тогда еще не дошла до Министерства иностранных дел.
Предложение Японии от 10 августа было принято, но японская армия не успела отойти на 1 км[212], так как в тот же день М. М. Литвинов позвонил в японское посольство с сообщением, что нет необходимости отступать только японской армии и что обе армии могут оставаться на текущих позициях. Такая неожиданная уступка очень удивила японского посла[213]. Таким образом, 11 августа военные действия были прекращены, и обе армии остались на тех же позициях, которые они занимали ровно в полночь 11 августа.
Почему же в итоге Кремль так неожиданно пошел на уступки, когда уже были достигнуты более выгодные для СССР договоренности? В Японии на этот счет есть разные версии.
М. Сигэмицу в дальнейшем сделал предположение, что СССР, совершив 10 августа атаку на японские части, заставил их отступить и занял высоту Заозёрная. Видимо, интересы СССР не простирались дальше этой вершины, и поэтому он настаивал на текущей границе[214].
Министерство иностранных дел Японии также делало по этому поводу свои предположения, в содержании которых есть фактические ошибки, обусловленные отсутствием кооперации и отсутствием налаженного обмена информацией между министерствами, имевшими место в 1930–1945 годы. Четыре предположения японского МИД:
1. СССР потребовал, чтобы японцы отступили на 1 км, но японские войска этого не сделали, и СССР боялся, что может возникнуть обратная ситуация. [В действительности, Япония сама предложила СССР отвести свои силы на 1 км[215].]
2. То, что военные действия прекратились после того, как японская армия отступила на 1 км, означает, что японская армия продвинулась вглубь советской территории, это будет противоречить пропаганде о том, что советские войска стоят на страже границы, и это может выставить советскую армию в невыгодном свете. [В действительности, японская армия не отступила на 1 км, так как Москва сделала встречное предложение: обеим сторонам остаться на своих позициях[216].]
3. Центральное руководство СССР поверило заверениям В. К. Блюхера[217] о том, что высота Заозёрная полностью и надежно занята советской армией и что нет необходимости отступать японской армии на 1 км.
И. В. Сталин[218] опасался усиления влияния В. К. Блюхера на Дальнем Востоке и искал предлога его убрать, поэтому он воспользовался обстоятельствами, чтобы выяснить, говорил ли В. К. Блюхер правду о возвращении высоты. В полночь 10 августа военные действия были прекращены, и Г. М. Штерну было поручено выяснить ситуацию на местах, чтобы узнать, «правдив ли доклад Блюхера»[219]. [В действительности, военные действия были прекращены 11 августа в полдень[220]].
210
Сигэмицу Мамору. Сигэмицу Мамору гайко: кайсо: року (Сигэмицу Мамору. Воспоминания дипломата). — Токио. Майнити симбунся, 1978. С. 180.
212
Нитта Мицуо. Кёкуто: кокусай гундзи сайбан соккироку дай гокан (Стенограмма Международного военного трибунала для Дальнего Востока. Т. 5). — Токио. Ю: сё:до: сётэн, 1968. — С. 508.
217
Блюхер Василий Константинович (1890–1938) — маршал, командующий Дальневосточным фронтом (1 июля 1938 — 4 сентября 1938).
218
Сталин Иосиф Виссарионович (настоящая фамилия — Джугашвили) (1878–1953) — российский революционер, советский политический, государственный, военный и партийный деятель. Руководитель СССР (1924–1953 гг.).
219
Сицуму хо: коку. Сё: ва дзю: саннэндо о: акёку дай икка / 1938 нэн (О: а ити-хати). (Доклад 1-го отдела МИД: Сёва 13-й год). // Japan Center for Asian Historical Records, [Электронный документ]. URL: https://www.jacar.go.jp/english/index.html (Reference Code: B10070094600, С. 71–72) (Дата доступа 11 декабря 2016).