Рустем Вахитов
Советское общество в зеркале фантастики И. А. Ефремова
1. Люди высшей формации
Выдающемуся советскому писателю-фантасту Ивану Антоновичу Ефремову принадлежит трилогия, в которой изображается жизнь коммунистического общества будущего. В нее входят произведения „Туманность Андромеды”, „Сердце Змеи” и „Час быка”. Первое и последнее из них представляют собой развернутые художественные полотна. В „Туманности Андромеды” изображена Эра Великого Кольца (ЭВК) — эпоха гипотетической истории будущего, когда достигшее коммунизма земное человечество вступило в братство разумных существ Галактики — Великое Кольцо, сообщение по которому производится при помощи радиоволн. В „Часе быка” речь идет о следующей эпохe — Эре Встретившихся Рук (ЭВР), когда человечество изобрело Звездолеты Прямого Луча (ЗПЛ) — корабли, движущиеся со сверхсветовой скоростью, и оказывающиеся в любой точке вселенной за короткое время. Если человечество ЭВК могло общаться с другими цивилизациями лишь при посредстве радиоволн, в ЭВР посланцы людей — отважные звездолетчики отправляются на отдаленные звезды и планеты, чтоб встретиться с братьями по разуму. По футуристической хронологии Ефремова между двумя этими эрами — около 300 лет (в „Часе быка” в заседании Совета по звездоплаванию участвует Вел Хэг, который прямо называется правнуком Рен Бозa — физика, персонажа „Туманности Андромеды”). И. А. Ефремов как марксист был убежденным сторонником теории прогресса, из которой следует, что каждая новая стадия развития общества представляет собой еще одну, более высокую ступеньку на лестнице социальной эволюции. Отсюда по Ефремову, чем дальше продвигается общество по пути прогресса, тем ближе люди этого общества к идеальному, совершенному, гармоничному человеку. Об этом говорил сам И. А. Ефремов в интервью журналу „Молодая гвардия”: „Герои моих романов во многом отличаются от героев литературных произведений, отражающих сегодняшний день нашей жизни… Прежде всего это люди очень далекого будущего, это люди высшей формации многовекового коммунистического общества. Они отличаются от нас своим совершенством во всем” и далее: „Эти люди продукт совершенно другого общества. Их горе не наше горе, их радости не наши радости. Следовательно, они могут в чем-то показаться непонятными, странными, даже неестественными”[1]. И. А. Ефремов иллюстрирует это рассуждение интересным примером: „Мне приходилось наблюдать, как воспринимали наших людей за границей и как мы воспринимаем иных иностранцев. Мы люди высшей формации, социалистической. Мы отрешились от многих старых привычек. Поэтому иностранцам мы кажемся иногда непонятными, странными. А иностранцы кажутся нам подчас просто чудаками. Нас разделяют каких-нибудь пятьдесят лет. А героев моего романа отделяют от современного человека многие и многие века существования всеобщего коммунистического общества”[2].
Естественно, Ефремов должен был считать, что эта закономерность еще в большой степени должна распространяться на общество коммунистическое, ведь при коммунизме, по учению марксизма, будут преодолены классовые противоречия, вражда между народами и цивилизациями, отчуждение людей, и уже ничто не будет мешать духовному, культурному, гуманитарному прогрессу идти самыми высокими темпами. Из этого следует, что герои „Часа быка”, люди Эры Встретившихся Рук (ЭВР) — Фай Родис, Гриф Рифт, Чеди Даан и другие члены команды звездолета „Темное пламя” должны быть совершеннее звездолетчика Эрга Нора, историка Веды Конг и смотрителя внешних станций Мвена Маса и других людей предыдущей Эры Великого Кольца (ЭВК), персонажей „Туманности Андромеды”. Действительно, И. А. Ефремов так и считал и прямо писал об этом в „Часе быка”. Там изображается, как Фай Родис и Чеди Даан просматривают „звездочку” памятной машины с голограммой Веды Конг и в частности говорится: „Фай Родис отражала еще одну ступень повышения энергии и универсальности человека, сознательно вырабатываемой в обществе, избегающем гибельной специализации. Фай Родис во всем казалась плотнее, тверже женщины ЭВК (т. е. Веды Конг — Р. В.)… Помимо этих внешне архаичных черт большей психофизической силы и крепости тела, Родис и внутренне отличалась от Веды Конг. Если к Веде любой потянулся бы безоговорочно и доверчиво, то Родис была бы ограждена чертой, для преодоления которой требовались уверенность и усилие. Если Веда вызывала любовь с первого взгляда, то Родис — преклонение и некоторую опаску”.
Вместе с тем, одно дело — сознательная цель автора литературного произведения, а совсем другое — результат творчества. Творчество тем и отличается от рационального конструирования, что связано с работой подсознания, неконтролируемой и зачастую непредсказуемой для самого автора. Вспомним, с каким неподдельным удивлением А. С. Пушкин отзывался о том, что „его Татьяна” выла замуж за генерала. Очевидно, что берясь за перо, Пушкин вовсе не ожидал такого поворота событий в своем романе в стихах. В определенном смысле литературные персонажи этого романа „ожили” и стали действовать по внутренним законам, заложенным в самом произведении (и вытекающим из законов общества и языка). Автор же превратился из демиурга в простого наблюдателя, скриптора, которому остается лишь фиксировать происходящее[3]. Этот закон распространяется и на творчество Ефремова. Если мы внимательно присмотримся к романам „Туманность Андромеды” и „Час быка”, то увидим, что вопреки желанию Ефремова представить людей Эры Встретившихся Рук (ЭВР) более гармоничными, сильными, мудрыми, преисполненными жизненной и творческой энергии, и в то же время сдержанными и аскетичными, чем их предки из Эры Великого Кольца (ЭВК), на деле все получилось наоборот. Персонажи „Туманности Андромеды” с позиций ефремовского идеала человека сильно выигрывают при сравнении их с героями „Часа быка”. И если до сих пор этого не замечали, то виной тому восторженно-некритическое отношение к произведениям Ефремова со стороны их читателей[4].
2. Герои и инфантильные натуры
Персонажи „Туманности Андромеды” — люди героического склада, для которых жизнь — это борьба. Они сильны, цельны, ценят взаимовыручку и всегда готовы прийти на помощь, но при этом умеют рассчитывать только на себя, не превращаются в инфантильные натуры, зависящие от действий коллектива. Они способны на решительные поступки, на твердость, не ломаются под грузом обстоятельств, трудности только добавляют им силы. Рассмотрим это на примерах. Эрг Ноор, командир 38 звездной экспедиции, спас своих друзей-звездолетчиков от гибели на Железной Звезде, бесстрашно сражался с инопланетными чудовищами — крестами, парализующими людей, сам чуть не погиб от такого чудовища. Пережив тяжелое ранение своей любимой Низы Крит, которая была в параличе 5 лет, он не пал духом, не утерял вкус к путешествиям и приключениям. По возвращению на Землю Эрг Ноор вызвался участвовать еще в одной экспедиции, на корабле „Лебедь”, экипаж которого никогда не вернется на Землю, так как до точки назначения — звезды Альфа Эридана ему лететь 47 лет по корабельному времени и 84 года по времени Земли. Эрга сопровождает в этот путь без возврата его выздоровевшая любимая Низа Крит. Перед отправлением Эрг Ноор вдохновенно восклицает: „Мой опыт звездоплавания еще более нужен, чтобы довести „Лебедя”до цели” … довести по пути, не пройденному еще ни одном кораблем Земли и Кольца!”. Не случайно Веда Конг говорит ему при последнем решительном объяснении: „Вы настоящий герой и поэтому ненасытны в подвиге”.
Мвен Мас, смотритель станций Великого Кольца, ослушался решения Совета и вместе с физиком Рен Бозом пошел на рискованный, опасный эксперимент ради мечты преодолеть световой барьер и встретиться с инопланетными братьями по разуму воочию. Он погубил искусственный спутник, своих сотрудников, и чуть было не погиб сам с Рен Бозом. Коря себя за смерть товарищей, он уединился на Острове Забвения — месте пребывания антисоциальных элементов и там спас девушку по имени Онар от нападения насильника. Примечательно, что Мвен Мас чуть было не убил насильника вопреки отвращению к убийству, воспитываемому у людей коммунистического общества: „Он припомнил все, чему его учили для битвы врукопашную с опасными животными. Мвен Мас неторопливо поднялся, бросил взгляд в искаженное яростью лицо врага, намечая точку сокрушительного удара…”. Насильника спасло только то, что Мвен Мас узнал в нем одичавшего знаменитого математика Бета Лона, который удалился на Остров Забвения также после проведения эксперимента, окончившегося трагически.
1
1 И. А. Ефремов. Как создавался „Час быка”. Беседа с Георгием Савченко. „Молодая гвардия”, 1969, № 5 — там же.
2
2 О сомнительности восприятия автора как всесильного демиурга художественного космоса много писали французские постструктуралисты, смотри например Р. Барт, „Смерть автора” и М. Фуко, „Что такое автор?”.
3
3 Те, кто читают и перечитывают эти романы до сих пор, являются горячими приверженцами идей И. А. Ефремова, и, более того, воспринимают их не как художественные идеи, а как руководство к действию (это видно на примере движения современных ефремовцев, создавших в Сети сайт „Нооген”). Те же, кто далек от идей „ноосферного коммунизма”, давно не открывали и вовсе не открывают книги Ефремова.
4
4 В этом смысле советское общество отображено у Ефремова двояко. Если в строе коммунистической Земли мы находим положительные стороны советского жизнеустрйства, то в некоторых чертах тормансианского общества — недостатки реального социализма.