Несколько по-иному обстояло дело с увеличением численности немецких ВВС, предназначавшихся для действий на Северном морском театре. К началу 1943 г. гитлеровцы имели на аэродромах Норвегии и Финляндии около 500 самолетов, но для действий на море они могли использовать около 150. Начиналось сказываться тактико-техническое отставание некоторых типов самолетов от возросших требований использования их на удаленных морских сообщениях. Вместе с тем в 1943 г. явно определились возросшие возможности авиации Северного флота, обеспечившие ей превосходство в воздухе.
В 1944 г. надводные силы, которыми располагал противник для действий на морских сообщениях после гибели линейного корабля «Шарнгорст» и повреждения линейного корабля «Тирпиц», в значительной мере были ослаблены. Потеря немецкой авиацией господства в воздухе уменьшила ее значение как ударной силы в действиях на коммуникациях и ограничила роль в них выполнением преимущественно обеспечивающих задач. Подводные лодки, число которых в течение года колебалось в пределах 25-34, продолжали оставаться основными силами в действиях не только на внешних, но и на внутренних коммуникациях на Северном морском театре.
Базирование немецких военно-морских сил и авиации на порты и аэродромы Северной Норвегии благоприятствовало их действиям против внешних коммуникаций в пределах операционной зоны Северного флота и на внутренних коммуникациях в Баренцевом море, в особенности в западной его части. Значительно большие трудности противник испытывал в Карском море и на арктических коммуникациях. Прежде [329] всего они определялись сложностью ведения воздушной разведки. Так, в 1943 г. немецкая авиация произвела всего восемь разведывательных полетов в направлении о. Диксон, о. Белый, пролива Вилькицкого, причем организация их потребовала мер специального обеспечения для дозаправки гидросамолетов-разведчиков с подводных лодок {298}.
Направленность и характер усилий противника в различные периоды его действий на коммуникациях на Севере была различной. Основные усилия различных родов его сил, главным образом подводных лодок и авиации, с марта 1942 г. и до 1944 г. включительно были направлены против внешних коммуникаций (подчеркиваем это потому, что гитлеровцы действовали не только против союзных конвоев, но и против советских одиночных транспортов, совершавших переходы в периоды, когда английское адмиралтейство прекращало движение союзных конвоев).
Выходы крупных немецких военно-морских сил, базировавшихся на побережье Северной Норвегии, были относительно редкими. Но сам факт базирования их здесь, создавая угрозу союзным конвоям, вызывал необходимость выдвижения соответствующего оперативного прикрытия и усиления непосредственного обеспечения.
Противодействие движению советских кораблей и судов на коммуникации Белое море - Кольский залив могли оказывать вражеские надводные корабли, авиация, подводные лодки, причем все они кроме своего основного оружия имели возможность использовать мины. С середины июля до середины августа 1941 г. немецкие эскадренные миноносцы 6-й флотилии совершили пять набегов на прибрежную трассу вдоль Кольского полуострова. В результате этих набегов были уничтожены два сторожевых корабля (переоборудованные из рыболовных траулеров), два вспомогательных судна и поврежден один буксир. В итоге ответного удара авиации Северного флота 10 августа 1941 г. по отходившим после набега трем немецким миноносцам был поврежден один из них - «Рихард Бойтцен» {299}. Этот случай показывал, что возросшие возможности авиации как быстроподвижной ударной силы требовали при действиях надводных кораблей на коммуникациях в районах, значительно удаленных от аэродромов, реальной оценки как возможных результатов их ударов, так и сравнительного риска потерь. Из предшествовавшего этому набега 23-24 июля немецкие эскадренные миноносцы вернулись благополучно лишь благодаря тому, что скрылись от ударов советской авиации в полосе тумана. Немецко-фашистское командование учло опыт данных набегов. [330] В июле 1942 г., разрабатывая план операций тяжелых крейсеров в Карском море, командование группы немецких военно-морских сил «Север» подчеркивало возможности противодействия им на обратном пути {300}.
С момента стабилизации северного участка советско-германского фронта заметно усилилось противодействие немецкой авиации движению советских кораблей и судов на прибрежной трассе вдоль Кольского полуострова, а с началом движения союзных конвоев возросло число ударов по портам Мурманска и Архангельска. Подводные лодки противника, действовавшие в 1941 г. не далее меридиана 45° в. д., в 1942 г. распространили свои действия на восточную часть Баренцева моря, а в середине лета проникли в Карское море, создав тем самым непосредственную угрозу нашим арктическим сообщениям. Наконец, в августе 1942 г., т. е. в период арктической навигации, гитлеровцы, воспользовавшись перерывом в движении союзных конвоев, выслали в Карское море тяжелый крейсер «Адмирал Шеер». Проникновение туда и подводных лодок создало в Карском море исключительно напряженную обстановку, так как Северный флот не располагал в то время силами, способными активно противодействовать врагу в этом районе. Несмотря на очень большие возможности, которые открывались перед силами противника, они достигли в Карском море относительно небольших результатов: уничтожили ледокольный пароход и транспорт, обстреляли некоторые посты наблюдения и связи и радиостанции. Задуманный гитлеровцами сокрушительный удар по порту на о. Диксон оказался неудачным.
Отсутствие у «емецко-фашистского командования надежных средств воздушной разведки делало крейсерство «Адмирала Шеера» и подводных лодок в Карском море слепым и поэтому практически бесцельным {301}. Подводные лодки, которые по замыслу операции должны были обеспечивать крейсер разведкой, с этой задачей оправиться не смогли. Артиллерийские нападения на радиостанции и посты наблюдения и связи создавали тревожную обстановку на арктической трассе, но вместе с тем они демаскировали набег «Адмирала Шеера» на советские транспорты и ледоколы, о движении которых противник получил сведения от японского морского генерального штаба {302}.
В 1943 г. основными силами, противодействовавшими перевозкам по внутренним коммуникациям, являлись немецкие [331] подводные лодки и авиация. Перерыв в движении союзных конвоев позволил гитлеровцам усилить действия их подводных лодок на всем Баренцевом море, а с началом арктической навигации - и на Карском море. Сильные удары по западным участкам прибрежной трассы вдоль Кольского полуострова (до Териберки) и на подходах к горлу Белого моря наносила немецкая авиация. Учитывая огромное значение морских сообщений в Мотовском заливе, обеспечивавших снабжение сил Северного оборонительного района на полуостровах Рыбачий и Средний, гитлеровцы усиленно использовали здесь свою авиацию. Только в первой половине 1943 г. она совершила 171 налет (всего 1373 самолета) на малые транспортные средства. Надводные силы противника в 1943 г. не проявляли особой активности на внутренних коммуникациях, они произвели лишь несколько минных постановок. В 1944-1945 гг. на внутренних коммуникациях действовали в основном подводные лодки противника.
До конца 1941 г. немецко-фашистская авиация произвела несколько минных постановок, сбросив 111 неконтактных мин в Кольском заливе, в горле Белого моря и у Кандалакши. С прибытием из Германии мин с длинными минре-пами противник активизировал минные действия. В ночь на 17 декабря эскадренные миноносцы 8-й флотилии поставили минное заграждение на подходах к Кольскому заливу {303}. В течение 1942 г. немецкие эскадренные миноносцы и надводные минные заградители, выполнявшие в основном эту задачу, поставили заграждения северо-восточнее полуострова Рыбачий, на подходах к Кольскому заливу с севера, западнее мыса Канин Нос, на подходах к горлу Белого моря, в районе о. Колгуев, у северо-западного побережья Новой Земли и в некоторых других районах. В одной из минных постановок у северо-западного побережья о. Новая Земля принимал участие тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер».