ЧИСЛЕННОСТЬ ДЕЙСТВУЮЩИХ ВОЙСК
Как вся Красная Армия, так и ее полевые соединения в первые 30 месяцев войны редко достигали своей штатной численности — если вообще когда-нибудь ей соответствовали. Хотя общевойсковые армии, стрелковые корпуса, стрелковые дивизии и бригады иногда имели несколько больше положенного им по штату вооружения и техники, нехватка живой силы была явлением самым обычным, если не повсеместным.
Фактически этот недостаток живой силы не исчезал даже после того, как НКО и Генеральный штаб пополняли свои фронты и армии перед проведением крупных наступательных или оборонительных операций. Хуже того, нехватка живой силы становилась еще более заметной в ходе длительных наступательных операций, поскольку Сталин, Ставка и большинство командующих фронтами и армиями не проявляли особой озабоченности из-за потерь в личном составе при выполнении поставленных задач. Вместо того, чтобы периодически отводить потрепанные войска в тыл на отдых и пополнение, Ставка требовала от командующих фронтами и армиями гнать их в бой, пока они полностью не «выгорят» — иной раз буквально до последнего батальона.
Несмотря на традиционную немногословность Советов в вопросе о реальной численности действующих войск Красной Армии,[350] существует ряд отрывочных свидетельств, дающих некоторую информацию по данному вопросу (см. таблицу 6.7). Например, указывается, что к началу операции «Барбаросса» средняя численность дивизий в четырех первоначально действовавших фронтах составляла 9648 бойца-примерно 67 процентов от штатной численности дивизии в 14 473 человека.[351]
В то время, как Красная Армия летом и осенью 1941 года вела мобилизацию и оборонялась по всему фронту в глубине страны, стрелковые дивизии Красной Армии редко насчитывали более 30-35 процентов своей довоенной штатной численности — либо даже 50 процентов от 11 000 человек, которые полагались им по измененному штату июля 1941 года. Вдобавок как уже существующие, так и недавно мобилизованные дивизии испытывали острую нехватку вооружения и другого боевого оснащения.[352]
В начале весны 1942 года НКО и Генеральный штаб сумели увеличить численность своих стрелковых войск, особенно принимавших участие в крупных наступлениях и развернутых на ключевых стратегических направлениях, примерно до 70 процентов штатной численности личного состава и почти до 100 процентов — по вооружению. Однако в то же время дивизии и бригады, действующие на второстепенных направлениях, имели около половины от штатной численности, а то и еще меньше.
Когда вермахт в конце мая возобновил крупные наступательные операции, а в июле и августе еще более расширил свое наступление, многие ранее пополненные соединения Красной Армии опять понесли большие потери — на этот раз в первую очередь на юго-западном и южном направлениях. Несмотря на эти потери, летом и осенью 1942 года НКО и Генеральный штаб смогли сформировать ряд новых резервных армий, стрелковые дивизии которых зачастую имели по 90 процентов штатного личного состава, а то и выше, хотя им по-прежнему недоставало вооружений и другого оснащения.
Тяжелые бои во время летнего этапа операции «Блау» и особенно осеннее сражение в развалинах Сталинграда сильно сократили численность многих дивизий и бригад Красной Армии. Зачастую стрелковые дивизии, имевшие в начале июля свыше 12 000 бойцов, теряли за июль 90 процентов своих солдат и пополнялись к августу только для того, чтобы снова потерять 90 процентов личного состава в сентябре-октябре.[353] По контрасту с этим, стрелковые дивизии, сосредоточенные для ноябрьского контрнаступления в составе 5-й танковой и 65-й армий, а также 1-й и 3-й гвардейских армий, насчитывали в среднем 75-80 процентов от своей штатной численности.
В зависимости от конкретной армии, стрелковые соединения Красной Армии, действовавшие зимой 1942-43 годов на направлениях главных ударов, насчитывали в среднем от 55 до 95 процентов штатной численности личного состава. Они были намного сильнее тех, что участвовали в зимнем наступлении Красной Армии 1941-1942 годов, когда большинство стрелковых дивизий имело менее половины штатного состава. Однако истощение сил снова взяло свою страшную дань, и многие стрелковые соединения сократились до малой доли от своей прежней численности — факт, в немалой мере объясняющий, почем) Манштейну в феврале-марте 1943 года удалось положить предел неудержимому продвижению военной машины Красно? Армии.[354]
В 1943 года, впервые за время войны, Красная Армия была как готова, так и способна проводить успешные наступательные операции летом, по крайней мере частично благодаря возросшему боевому мастерству своих командиров и солдат и увеличившейся численности своих стрелковых войск. Большинстве стрелковых дивизий Красной Армии, действовавших в июле 194: года на направлениях главных ударов, имели 75-80 (а в немногих случаях и свыше 90) процентов от штатной численности личного состава.[355] Их возросшая численность дала им возможность прорывать оборону вермахта, развивать успех на тактическую и оперативную глубину обороны противника и обеспечивать продвижение войск на беспримерное расстояние.
Даже после того, как Красная Армия одержала победу в Курской битве и начала свои успешные, хотя и стоившие немалой крови наступления в августе и сентябре, у нее хватало сил для поддержания этих наступательных операций до берегов Днепра. К этому времени численность стрелковых войск составляла от 30 до 60 процентов штатной, но Ставка формировала свежие войска из своих стратегических резервов для отправки подкреплений действующим фронтам, когда те истощали силы в непрерывных боях.
Таким образом, НКО постоянно сокращал штатную численность стрелковых дивизий Красной Армии — с 14 000 человек накануне войны до 9380 человек в декабре 1943 года. В связи с этим процент укомплектованности дивизий постоянно возрастало, в немалой зависимости от времени года. В то же время огневая мощь дивизии возросла весьма значительно — в первую очередь это касается как количества, так и качества штатного и реального вооружения в руках бойцов. Поэтому, хотя каждая стрелковая дивизия Красной Армии и оставалась намного слабее своего немецкого аналога, чистое количество стрелковых дивизий, выставленных Красной Армией в 1943 году, более чем компенсировало их индивидуальную слабость. В результате начиная с июля 1943 года вермахт начал испытывать цепь поражений, в конечном итоге докатившись до полного разгрома в мае 1945 года.
ПЕХОТНОЕ (СТРЕЛКОВОЕ) ОРУЖИЕ
В течение первых 30 месяцев войны главный инструмент Красной Армии, ее боевое оружие, значительно улучшилось как в качественном, так и в количественном отношении. Эти улучшения одинаково касались и стрелка, и артиллериста, и танкиста, и сапера, и связиста. Создавая оружие для Красной Армии советские конструкторы традиционно делали упор на простоту прочность и низкую стоимость производства. Этот подход отвечал требованиям массовой армии обеспечить ее дешевым, простым в использовании и относительно надежным оружием — винтовками, автоматами, пулеметами и пушками; но он же при водил к снижению надежности и частым механическим проблемам в более крупных и сложных системах вооружений.
Стрелки (пехотинцы) Красной Армии вступили в войну, оснащенные более чем адекватными винтовками. Однако когда разразилась война, главной проблемой оказалась и многочисленность имеющихся моделей оружия, и задержка с производство! самых новых из них. Эти недостатки вкупе с катастрофическими потерями Красной Армии в 1941 году вызывали острую, хотя и временную нехватку вооружения. Однако к концу 1942 года советская промышленность более чем компенсировала эту нехватку, безжалостно бросая необходимые ресурсы на первоочередное производство оружия.
350
Следует заметить, что немецкие историки в вопросе о численности своих войск еще более немногословны. Обычно они не упоминают ее вовсе или же Называют лишь боевую либо «окопную» численность, игнорируя охранные, тыловые, учебные, транспортные и прочие вспомогательные части, а также части РГК и Люфтваффе — хотя в вермахте перечисленные структуры составляли до двух третей общей численности войск. Анализ подлинников немецких документов, ставших доступными в последние годы, показывает, что в ряде случаев немецкие (и «сочувствующие» им) историки прибегают к прямой фальсификации, чтобы занизить реальную численность сил вермахта. Характерно, что до появления в 1960-х годах открытых советских публикаций с цифрами по численности Красной Армии немецкие исследования оценивали численность своих войск куда откровеннее — в то же время многократно завышая численность противостоящей стороны. (Прим. ред.)
351
Самая большая средняя численность дивизии была в Ленинградском военном округе – 11 985 человек или 83 процента от штата. Но в Прибалтийском, Западном и Киевском особых военных округах она была значительно ниже — соответственно 8 712 человек или 60 процентов, 9 327 человек или 64 процента и 8 712 или 60 процентов. В первую очередь это объяснялось тем, что немецкое вторжение сорвало планы. Указанные дивизии имели 80-90 процентов от своего штатного вооружения и 25-30 процентов от штатного автотранспорта. См.: Строков. История военного искусства, 356.
352
Исключениями из этого правила были серии дивизий народного ополчения (ДНО), набранные в Ленинграде, Москве и других местах, численность личного состава которых (большей частью — необученного) была высокой, но вооружение — очень слабым. Кадровые дивизии, передислоцированные Ставкой с Дальнего Востока (включая отборные 32-ю и 78-ю стрелковые), а также дивизии и стрелковые бригады, мобилизованные НКО и конце осени и приданные 1-й ударной, 10-й и другим резервным армиям, были намного ближе к полной штатной численно ста. Несмотря на столь сильную недоукомплектованность своих войск, Красная Армия смогла добиться значительных побед в Московском контрнаступлении и последующей зимней кампании — в первую очередь потому, что войска вермахта тоже сильно пострадали от истощения сил.
353
Такие потери несли только дивизии, попавшие в окружение в июле и в начале августа. В сентябре и октябре защищавшие Стали игра, дивизии физически не могли потерять по 90 % своей численности поскольку их тылы находились на другом берегу Волги. (Прим. ред.)
354
Например, 3-я танковая армия, в течение двух месяцев находившаяся на острие главного удара, за февраль 1943 года потеряла треть своей первоначальной численности — 19 тысяч убитыми и ранеными из 60 тысяч; при этом основная масса потерь пришлась на танковые корпуса. Но основная причина малочисленности советских войск к началу наступления Манштейна была другой — стрелковые части, практически не имевшие автотранспорта, отстали. 1 результате удар Манштейна приняли на себя подвижные соединения, вырвавшиеся далеко вперед. (Прим. ред.)
355
Средняя численность стрелковой дивизии на 10 июля 1943 года составляла: Западный фронт — 7120 человек, Брянский фронт — 7920 человек, Центральный фронт — 6810 человек, Воронежский фронт — 7180 человек, Степной фронт — 6070 человек. См: Курская битва. М.: Наука, 1970. С. 490 (приложение 19). Таким образом, средняя численность дивизий, участвовавших в контрнаступлении под Курском, колебалась от 55 до 70 % довоенного штата. (Прим. ред.)