Для чего? – Кто же там разберет.
Для чего? – Ну никак не пойму я.
Может, очень важна высота,
Ведь не зря же мы к ней привязались, И не зря столько наших ребят
Перед этой высоткой остались.
Курская дуга
Горела Курская дуга,
Как свечки догорали танки.
Пропитаны поля, луга
Соляркой, кровью; и останки
Людей, машин лежат вокруг,
Об аде том напоминая.
Остался жив, а лучший друг,
Сгорел он в танке, и не знает, Что мы сломали все же их,
Свою мы землю отстояли.
Что Русских не завоевать, —
Всему мы миру доказали.
За стихающими боями
звонко слышится тишина,
И не верится, братцы, нам с вами, что закончилась эта война.
Но еще разрываются мины,
унося жизни наших бойцов,
И подводные лодки в глубинах
до сих пор смотрят смерти в лицо.
Но осталось, ребята, немножко, —
скоро мир к нам придет и тогда, По полям, по лесам, по дорогам
мы вернемся в свои города.
И, стряхнув с себя порох и копоть, мы начнем снова мирную жизнь.
Но пока еще трудно немного,
ты, солдат, не сдавайся, держись!
Блокадные дни
Горит лампада на столе,
не слышен вой бомбардировок.
На занавешенном окне
мороз узор рисует новый.
А у окна стоит кровать,
всего полметра до буржуйки,
Но головы уж не поднять,
не встать уже вторые сутки.
Я бы буржуйку растопил,
попил бы чаю и побрился,
Но нет уже последних сил,
два дня как я уж с ног свалился.
Я знаю, что меня найдут, —
шаги слышны уж недалеко,
На Пискаревку отвезут, —
там мне не будет одиноко.
А когда кончится война,
наш город изо льда восстанет,
Придут другие времена,
и на людей с небес мы глянем,
Все те, кто не смогли дожить,
мы все равно как будто с вами.
Ну а пока – все снег кружит,
для многих он последним станет.
Встреча в горах
Я прижался к камням, приподнял автомат
И его я увидел в прицеле.
Перед самой войной он был мне словно брат, В горы вместе мы шли, к одной цели.
Мы с ним ели из банки тушенку одну, Пили воду из общей мы фляги,
А теперь он – мой враг, и я бьюсь за страну, А у них – эдельвейсы на флаге.
Нажимаю на спуск я, и несколько пуль
В его жизни поставили точку.
Он останется здесь, и кто с ним – не уйдут.
Я решил для себя это точно.
Я всеравно вернусь домой
Я все равно вернусь домой, —
Вы обязательно мне верьте.
Я все равно вернусь домой, —
Хоть фотокарточкой в конверте.
И уходя в последний бой,
Я буду знать и буду верить,
Что мы увидимся с тобой,
Что ты откроешь свои двери.
И падая в траву лицом,
Прошит насквозь из автомата,
Я буду верить только в то,
Что будешь помнить ты солдата.
Прошили пули облака
И, дико завывая,
В пике свалился самолет,
Как будто умирая.
В кабине раненый пилот,
Уже он еле дышит,
Уж не пойти ему на взлет.
Ведь он уже не слышит,
Как воет раненый мотор.
Он тоже погибает,
Он из последних сил ревет,
Как будто бы он знает,
Что на земле ему лежать,
На части развалившись,
По полосе уж не бежать,
Свободой насладившись.
Так погибали мы, друзья,
Взлетев в рассвет навеки,
И небеса, по нам скорбя,
Дождей пролили реки.
Павшим
Лежат, лежат в полях солдаты,
Освободители земли,
Когда-то бросив свои хаты,
Они спасать страну ушли.
Их путь был долгим и нелегким, Не все вернулися домой.
С фронтов летели похоронки
И превращались в бабий вой.
С тех пор уж лет прошло немало, Но они с нами и сейчас,
И с фотографий обветшалых
Они всегда глядят на нас.
И снова в бой уходит рота
И снова в бой уходит рота
и не вернется никогда,
В крови утопшая пехота
брала поселки, города.
За переправой – переправа,
за боем – бой, за годом – год, —
Одесса, Киев и Варшава,
а мы на запад шли, вперед.
За промах наших командиров
мы платим жизнью каждый бой:
Они – как на ученьях, в тирах, а мы на смерть идем с тобой.
Но смерти наши не напрасны,
мы через них вам дарим жизнь.
И над Рейхстагом флаг наш красный
навек похоронил фашизм.
Идет усталый батальон
Идет усталый батальон,
идет уже какие сутки.
Устал давно на марше он,
ему хотя бы две минутки,
Прилечь и просто отдохнуть,
забывши о войне на время…
Но он все продолжает путь,
сейчас его такое бремя,