Погода неожиданно испортилась. Пошел мелкий, по–настоящему осенний дождь. В узком ущелье, где небо видно только над головой, предвидеть перемену погоды трудно, поэтому нужно иметь «под рукой» запас брезента, полиэтилена, клеенки, чтобы накрыть продукты и вещи. Пришлось и самим доставать плащи и быстрым темпом плыть дальше в поисках подходящего места для ночлега.
В серой мгле дождя горы, казалось, еще больше на< висли над головой, и нам становилось все тоскливей и неуютней в лодке, набирающей скорость, несмотря на постоянную опасность роковой встречи с валуном. Наконец из–за очередного поворота реки показался большой и тихий плес. На левом берегу его, в лесной чаще, виднелось большое зимовье, около него протекала шумная речушка, а ниже ее виднелась небольшая удобная поляна. К ней мы и причалили. Быстро поставили палатку, в надежное место убрали пойманную рыбу, чтобы не соблазнять медведей и, поужинав, завалились спать.
К утру дождь прекратился. Стараясь не разбудить своих спутников, я выбрался из палатки и был поражен красотой этого места, известного под названием Большой Зубкогон. Рассветало, было тихо, свежо и наполнено той прозрачностью, какая бывает в тайге после теплого дождя. Легкий туман покрывал вершины гор, а у ног ворчал неугомонный Иркут. Пока спят мои утомившиеся рыболовы, решил сделать несколько пробных забросов выше впадения речки. Делая забросы блесны через каждые 5 — 6 метров, я прошел по берегу до верхнего переката, но поклевок не было. Вернувшись обратно к речке, присел на камень, чтобы обдумать вопрос, почему нет рыбы на таком хорошем плесе? Мои размышления прервал подошедший со стороны зимовья пожилой человек крепкого телосложения и загорелый до черноты. Он вежливо поинтересовался, кто мы такие, откуда и куда держим путь, как идут наши рыбацкие дела. Я рассказал о планах нашего путешествия, о том, что начало хорошее, около Быстрой поймали двух тайменей, а больше пока поймать не удается. Здесь тоже сколько ни мутил воду — поклевки ни одной.
— А ты, брат, опоздал, спать надо меньше, — авторитетно заявил он.
— Как опоздал? Утро только началось, и самая пора ловить на блесну. Мы всегда ловим до 7 — 8 часов утра, а потом вечером до темноты.
— На этом месте ленков да тайменей только ночью на искусственную мышку ловят.
— Мы ночью спим, утром и вечером ловим на разные блесны, а днем на искусственные мушки.
— Ну и зря! Он за ночь нажрется до отрыжки, заберется к себе в домовину, завалится за какой–либо камень и с храпом спит до вечера. А там уйдет по перекатам шарить, и ищи ветра в поле.
— Вот оно что!… Когда мы проплывали над одной ямой, — слышали какой–то храп, но не знали, что это спящие таймени храпят во все ноздри.
— Не смейся!.. Тут, брат, чтобы поймать большого тальменя, фарт нужен. Были здесь до вас трое, три дня рыбачили, пробовали и блесны и мышки, а что поймали — линчишку килушки на полторы. Вот оно и есть, что без фарту ловили.
— Может, снасти у них неважные или еще не наловчились рыбу ловить?
— Да нет!.. Парни вроде бывалые, упорные, весь этот плес обшарили.
— Наверно, в это время крупной рыбы не было.
— Но в том–то и дело, что была и сейчас есть. Перед вами еще трое на моторке сплывали, так те из–за этого тальменя ночевать даже остались. Да что толку, наверное, тоже фарту не было.
— Из–за какого тайменя? — спросил я с таким волнением, какое, наверное, испытывает охотничья собака, напавшая на след крупного зверя.
— Того самого, что в своей домовине живет, — и он показал на правый берег реки, где около отвесной скалы, уходящей прямо в воду, образовалась глубокая тихая яма с отбойным течением. Проплывая под дождем, мы не заметили или просто не обратили должного внимания на такое прекрасное место.
— Может, те рыбаки вытащили его, не сказали и уплыли.
— Куда там!.. После, как они уплыли, этот чертяка опять шумел. Грамотный. На ваши штучки–дрючки не шибко зарится.
— Сам–то ты рыбачишь?
— Есть кое–какие снасти, да время нет этим делом заниматься.
— А чем занят?
— Сторож я. Мужики в кедровнике орех добывают, а я по старости лет для такой работы не подхожу, так при базе сторожем состою.
— Ну и что? Куда она, твоя база, убежит, если на час–другой с удочкой на берег выйдешь.
— Она–то не убежит, да кони здесь, на которых орех до базы вывозят, так они–то запросто убежать могут. Да еще если «хозяин» пугнет.
— А что, балуются?
— Да подходят. Ныне урожай на орех, так шатаются по тайге. Сытые, трогать не трогают, а напугать могут.
— Ну ладно! За хорошую весть возьми харюзишек на уху. Вчера по дороге сюда поймали немного, да из–за дождя варить не стали.