Мы были измучены бессонной ночью, а глаза у всех так покраснели, что можно было подумать — до Вены бежали бегом. Некоторые из наших персонажей, которые сделали бы честь любому фильму про пиратов, среди них и сам Арнольд, тоже заметили бельгийский автобус и на секунду оторвались от калькуляторов. Они принялись делать неприличные жесты, понятные везде в мире.
Бельгийцы отплатили по-своему. Они навели на наш автобус видеокамеры и снимали без передышки.
Арнольд и его дружки отпустили пару скабрезных замечаний по этому поводу и снова уткнулись в калькуляторы. Бельгийцы это тоже засняли. Некоторые даже привстали с мест, чтобы в кадр попала надпись «·еч·а ····шест·ен··ка» у нас на боку.
И тут впервые за весь день Арнольд стал обнаруживать признаки некоторой неловкости. Будто случайно, он повернулся к бельгийцам спиной и сделал вид, что его страшно заинтересовал дом напротив. Тут он — вероятно, впервые в жизни — заметил здание Бургтеатра. Остальные последовали его примеру.
Зрелище потрясающее. Оказывается, мужики, которые вообще не знают страха и могут найти управу даже на австрийских таможенников, панически боятся объектива. Ситуация становилась невыносимой, и все с нетерпением ждали, когда наконец загорится зеленый. Но светофоры в этой стране оказались столь же медлительными, как и все остальное, — по-прежнему горел красный.
И вдруг Арнольд не выдержал и заорал водителю:
— Что за дела! Мы же тут с голоду подохнем!
И из всех углов посыпалось: «Оглох, что ли?» и «Жми на газ, ты, Мечта путешественника!»
Водитель, которого собственное здоровье беспокоило ничуть не меньше, чем репутация фирмы, нервно поглядел по сторонам. Потом включил передачу, и наш «Икарус» переехал перекресток на красный свет. По счастью, никто этого не заметил. Кроме, разумеется, бельгийцев. Их камеры были неотрывно нацелены на нас. И наш автобус, едущий на красный свет, попал на их кассеты вместе с другими достопримечательностями Вены. Самое позднее через неделю он вместе с растерянной физиономией Арнольда попадет на экраны всех видеомагнитофонов их городка.
— Сами видели, — сказала моя соседка. — Я не смогла бы объяснить лучше.
Всем известно, что поляки — народ католический. И все равно мне никогда бы не пришло в голову, что конечная остановка нашего автобуса должна находиться непременно рядом с костелом. С другой стороны, костел этот, вообще говоря, мало походил на костел. Со всех сторон его окружали прилавки, ломившиеся от всякой всячины, включая сигареты, консервные ножи и прочие мелочи, без которых вам в Вене никак не обойтись. Покупатели — в основном, сельский люд, — ходили по кругу, то и дело останавливаясь, крутили головами в разные стороны. Как на ярмарке у нас, в Польше.
Когда, втиснувшись между двух машин, наш автобус остановился перед костелом, несколько человек отделились от толпы и направились к нам. Очевидно, они ждали знакомых или партнеров. Я поискал глазами друга моей соседки, но он, похоже, еще не приехал, иначе она бы уж, конечно, бросилась к нему.
Зато я увидел священника. Все было в точности так, как предсказывал пан Кука, — мне, мол, не придется искать его, он найдет меня сам. Когда автобус встал, священник подошел и перекрестил его, словно какую-нибудь святыню. Наверное, здесь так принято. Но мне стало любопытно, повторил бы он свое благословение, если б знал, что освящает контрабандные сигаретные блоки на сумму в пятьдесят тысяч шиллингов?
Потом он развернулся и пошел назад, к костелу. Но не прямиком, сперва ненадолго задержался возле маленькой боковой дверцы и в последний раз взглянул на автобус, давая понять, что ждет меня.
Тем временем двери автобуса открылись. Точнее, открылась только задняя, переднюю вдруг заклинило. Началась толкотня, и я предпочел подождать. В конце концов, несколько минут ничего не решают. Я пропустил вперед всех. Арнольд и его приятели выглядели измотанными, но, волоча свои сумки, так счастливо улыбались, будто там было чистое золото.
Проходя мимо меня, Арнольд не удержался:
— Удачи, миллионер. Скоро ты тоже поймешь, что одними хорошими манерами здесь сыт не будешь.
Потом похлопал меня по плечу и пошел прочь. Его дружки по-шакальи усмехнулись и засеменили за ним.
Вскоре в автобусе остались только я да любительница красивых ногтей. Я помог ей снять сверху сумку и решился задать пару вопросов на личные темы.
— Позвольте спросить, чем занимается ваш жених?
— Работает на железной дороге. И он мне не жених.