Болек смерил Лотара оценивающим взглядом. Заметил костюм от Армани.
— Кто-нибудь умер?
— Да, — ответил Лотар. — Я.
— Ну, выглядишь ты достаточно живым для того, чтобы спуститься и принести пожрать. Я одиннадцать часов работал на пневматическом молоте, и мой желудок ничего понимать не желает. Он не уснет, пока не съест что-нибудь.
— У Лотара был трудный день. Давай лучше я схожу в магазин и чего-нибудь принесу? — предложил я.
Болек иронически улыбнулся.
— А что случилось? У Юлиуса Майнля лосося приковали цепями к прилавку? Или фотографию Лотара наконец повесили возле кассы?
По какой-то непонятной причине последнее замечание привело Лотара в ярость. Он протянул руку к самому носу Болека, сложил клещи большим и указательным пальцами и произнес:
— Послушай, сейчас я очень близок к тому, чтобы взорваться. Вальди ведь объяснил, у меня был трудный день, то есть на самом деле день был просто ужасный, понял?
Очень тихо Болек ответил:
— Мой желудок считает до десяти, понял? Он ждет не дождется пока ты сейчас же, не снимая смокинга, спустишься вниз и раздобудешь ужин. Как мы и договаривались.
Оба замолчали, глядя друг на друга в упор. Болек, голодный и непредсказуемый славянин, и Лотар, удачливый вор, только что совершивший неудачное ограбление банка. Лотар был подозрительно спокоен. Он встал и сказал:
— Ты получишь свой ужин. И будешь помнить его до конца своих дней. Если я не вернусь через полчаса, не ждите меня.
Он вышел из квартиры, хлопнув дверью.
— Черт, теперь я буду виноват, если его сцапают, — сказал Болек.
— Сейчас все закрыто, — успокоил я его. — К тому же сегодня он красть не будет, поверь мне.
Болек наморщил лоб:
— Ты не знаешь его так, как я.
Больше мы не произнесли ни слова, просто сидели и ждали, когда вернется Лотар. Болек тем временем заварил чай, а я переоделся. Через полчаса вернулся Лотар. Пиджак он держал под мышкой, под ним что-то шевелилось. Он подошел к столу вместе со своим свертком, приподнял пиджак, и на свет божий явилась утка из парка. Живая. Она сильно нервничала, дергала головой из стороны в сторону, но в остальном была в полном порядке.
— Что это? — простонал Болек.
— Твой ужин. Не узнаешь?
Лотар наклонился к утке и указал ей на Болека:
— Скажи «добрый вечер» дяде, который нынешним вечером тебя слопает. Это из-за него тебе пришлось понервничать. Я тут ни при чем.
Болек возмутился:
— Что за бред ты несешь? Это же птица. Она не понимает слов.
— А вот и нет. Ты не представляешь, насколько она умна. В метро она ни разу не покакала, — Лотар погладил утку по головке. — Она прекрасно понимает, в каком мире мы живем. Пусть себе в Сербии убивают по тысяче человек в день, но если кто-нибудь решит прихватить утку из парка, его просто съедят. Я уже вижу завтрашние заголовки в «Кроненцайтунг»: «Немец, питающий необъяснимую симпатию к странам Восточного блока, представляет угрозу для некоторых видов австрийской фауны» или «Рабочий из Восточного блока употребляет на ужин австрийских парковых уток».
— Не желаю слушать этого психа, — сказал Болек и направился в комнату.
Лотар остановил его:
— Погоди. Не хочешь посмотреть, как я насажу ее на вертел? Понюхать аромат, который, поджариваясь, будет источать ее бедная маленькая тушка? У нас уже слюнки потекли, правда, Вальди?
Я сдержался.
— Так и есть, — кивнул Болек, — тебе это удалось. У меня пропал аппетит. Пойду вниз, куплю хот-дог.
— Раньше надо было думать. Как мы ее приготовим? Сделаем соте или просто зажарим в оливковом масле?
Лотар склонился над духовкой и стал вытаскивать все лишнее. Сковородки одна за другой посыпались на пол. Потом взял со стола утку и проверил, влезает ли она в духовку.
— С ума сошел? Что ты делаешь? Она ведь живая!
— Все живое, пока не попадет в печь.
Болек подошел к Лотару и отпихнул его от духовки. Пока Лотар размахивал руками, пытаясь удержать равновесие, он выхватил у него утку и понес ее в комнату так осторожно, словно это русская хрустальная ваза. Утка с любопытством рассматривала Болека.
Лотар поднялся и топнул ногой:
— Ты видел? Он украл мою утку! Не выношу, когда у меня что-нибудь крадут.
Он помчался за Болеком. Я пошел за ними, готовый в любую минуту вмешаться.
В комнате нашим глазам предстало весьма любопытное зрелище. Болек сидел на диване и кормил утку булочкой, оставшейся после визита фрау Симачек.
Лотар встал рядом с Болеком и сказал:
— Вальди, посмотри. Ну кто здесь сумасшедший? Кто же кормит свой собственный ужин? Да еще к тому же моей булочкой.