И с началом двадцатого века начинается «генетическая лихорадка». (Кого не интересует история вопроса, может пойти, помыть посуду и сварить кофе, не забыв прочитать над ним «Отче наш», не повредит. Возвращайтесь спустя несколько страниц. Те особи, для которых слово «эрудиция» не пустой звук, а признак — остаются.)
Возникает несколько ненормальная для учёных (а нет такого настоящего учёного, которого бы хоть изредка нельзя было по полному праву назвать «британским») эйфория от наконец воспринятой (пришло его время, всего-то тридцать пять лет прошло!) интерпретации многих болезней с менделеевской точки зрения. В результате чего, разумеется, была существенно преувеличена роль наследственности в формировании поведения человека и в наследственной отягощённости населения. Люди во все времена если уж схватятся за гуж, то пока себе пупок не развяжут — не успокоятся! Поэтому концепция обречённости и вырождения семей с наследственной патологией стала в начале сумасшедшего двадцатого века чуть ли не ведущей для объяснения отягощённости общества потомством таких больных. Диагноз наследственной болезни стал считаться приговором не только больному, но и его семье. Именно тогда возник термин «евгеника». И хотя нынче уже разделили евгенику на негативную и позитивную, но до сих пор при этом слове на «е» в порядочных домах принято вздрагивать.
Под «негативной евгеникой» имеется в виду то, что щедро творили в начале и вплоть до середины самого на данный момент научно-технически прогрессивного столетия. (Согласитесь, по количеству революционных открытий наш двадцать первый своего предшественника не переплюнул.) Негативная евгеника ставила своей целью освобождение человечества от лиц с наследственной патологией путём насильственной стерилизации. Убивать никого не убивали, но принудительно ограничивали репродуктивную свободу. (Запрет абортов, как ни крути, тоже ограничение репродуктивной свободы, между прочим.) Негативная евгеника, таким образом, была явлением скорее социальным, нежели медицинским и биологическим. И к науке генетике, разделом которой является позитивная евгеника, отношения не имеет.
Идеи негативной евгеники необычайно быстро распространились. И более чем в тридцати странах (США, Германия, Дания, Швеция и многие другие) приняли форму жёстких законов о принудительной стерилизации лиц, родивших детей с эпилепсией, олигофренией, шизофренией и другими заболеваниями. (Что ж вы, милая, чайник уронили? Ещё ошпаритесь!.. Не знали? А вы не поддавайтесь на пропаганду чужих идей, не изучив матчасть и не осмыслив изученное. А не можете изучить и осмыслить — так и заваривайте себе дальше чай, не буйствуя в Сети в очередную поддержку чего-нибудь или против кого-нибудь. Потому что вы наверное удивитесь, но всё это происходило при горячем одобрении и массовой поддержке конформистов, таких же добропорядочных обывателей, как мы с вами.) В период с 1907-го до 1960-го (нехилый десятилетний перехлёст за середину века) в США было насильственно стерилизовано более ста тысяч человек. В Германии за первый год нацистской евгенической программы было стерилизовано восемьдесят тысяч человек. В результате чего, увы, негативная евгеника существенно затормозила развитие своей мамы-генетики и медико-биологической науки в целом, особенно в нашей стране. «Менделисты-морганисты», слыхали? «Зубр» [8], «Белые одежды» [9], читали?
Ещё одна серьёзная подножка была поставлена генетике в 1921-м году. Американец Теофилус Пейнтер из штата Техас изучал препараты срезов семенников трёх товарищей, кастрированных за «слабоумие и антиобщественное поведение» (к слову, преступники-рецидивисты и насильники тоже подпадали под действие «евгенического закона» и — ой, ужас! — но иногда ловлю себя на гнусной нетолерантной мысли, что «негативная евгеника» — это не всегда плохо; наверное, бес меня путает). Двое были чёрными, один — белым. Это не столь важно. И не буду я писать «двое были афроамериканцами»! Или тогда белого давайте называть «англосаксом». И вообще, это не важно. Важно то, что Пейнтер долго пытался подсчитать скучившиеся хромосомы в сперматоцитах недалёких гнусных мужичков и решил, что их двадцать четыре. «Я пришел к убеждению, что это число верно», — скажет он позже. Интересно, но другие исследователи затем повторяли подсчёты, используя разные методы, и тоже сходились во мнении, что хромосом двадцать четыре. Человеку свойственно ошибаться. Ещё более человеку свойственно повторять чужие ошибки. Стадные инстинкты и учёным не так легко в себе подавить, что уж о нас. И вот в течение последующих тридцати лет никто не осмеливался опровергнуть этот «очевидный факт»! Одна научная группа как-то даже прервала длительный эксперимент по исследованию клеток печени человека, поскольку им удалось насчитать только двадцать три пары хромосом в клетках. Другой специалист, уже разработав метод разделения хромосом, не стал оспаривать число двадцать четыре, промолчал в тряпочку.
8
8 — «Зубр» — документальный биографический роман Даниила Гранина о Николае Владимировиче Тимофееве-Ресовском. Настоятельно рекомендую к прочтению! Особенно детям и подросткам. Будете рассказывать родителям, какие на свете удивительные люди бывают.
9
9 — «Белые одежды» — роман Владимира Дудинцева о жизни и работе учёных-биологов. Основан на реальных событиях.