Сруб без крыши стоял под двумя белыми берёзами на округлой зелёной поляночке. А за ними, видно, участок кончался.
- Сколько же у вас соток? - всё же спросил Валерий Иванович замолкнувшую хозяйку.
- Двадцать.
- Двадцать! - ахнула Наталия Борисовна.
- А чему вы удивляетесь? Хорошему хозяину – и двадцать мало будет, когда здоровье есть. Место – лучше не придумаешь. Тишина. Машины редко проезжают, а грузовые, тем более. Лишь иногда… за дровами. Да лесники порой на своей технике проезжают, чтобы пожарные просеки прочистить. Так что воздух всегда чист. Покой…
- Покой нам только снится, - вставил Валерий Иванович, прикидывая, сколько же ему на этих сотках дел предстоит, да и жене тоже. - «Мне-то ладно, а ей…».
Как бы подбадривая его, Софья Моисеевна продолжала всё в том же духе:
- Знаете, здесь сливаешься с природой. Так и хочется что-то полезное после себя оставить. Работа не в тягость, а в пользу. И муж мой хотел рыбоводством тут заняться. Он по образованию ихтиолог... Был… На Камчатке все нерестилища оберегал. А тут на речке рыбе до нерестилища хода нет. На пути – залом. Муж всё собирался разобрать его сам, но не успел… Да и не до него пока было. А так – вся деревня жила бы с рыбой.
- А речка не заливает? - спросил Валерий Иванович, стараясь быть дотошным в том деле, которое его сейчас занимало.
- Пока не было случая, а дальше – кто знает.
- Далеко ли до неё?
- Да нет. Она в двух шагах… Вон за тем леском.
Почти сразу за огородом курчавилось густое разнолесье, скрывая речку.
- Пойду-ка посмотрю, - решил Валерий Иванович, - какая же она здесь и почему её не слышно.
Он хитрил, сам уже приняв решение, оглядев то, что его больше интересовало, не желал заходить в дом, чтобы навязывать жене и там своё мнение, а то будут потом ему нарекания. Внутри – её хозяйство, пусть сама и решает. И сказал как бы невзначай:
- А вы, Софья Моисеевна, покажите жене кухню, печку – и всё прочее. Потом и решим, - и, не ожидая, когда Наталия Борисовна придёт в себя от свалившейся на её плечи задачи, покинул женщин.
Они вошли в дом. В нём были кухня и комната, из которой через полураскрытые двери доносился шум телевизора. Кухня просторная. Сразу у дверей раковина для мойки. Над ней плоский бак из нержавейки с краном. С боку – овальное зеркало с полочкой для зубочисток, мыла и прочих принадлежностей для туалета.
- А с водой как? - спросила Наталия Борисовна.
- Из колодца подведена. - Для убедительности Софья Моисеевна открыла кран. - Зимой, правда, труба перемерзает, так шлангом пользуемся. А слив в огород круглый год. Не надо ведро выносить. Всё муж с сыном, обо мне заботясь, сделали. Горячую воду не сообразили как подать. Да и не надо. Зимой на печке чугун стоит, а на летней кухне тоже печка. Если что, электричеством пользуюсь, а то и газом.
- Газом! А газ откуда?
- Завозят из районного центра. Заявку подашь – и тут же привозят.
- А я-то думала… - протянула Наталия Борисовна.
- Не вы первая, - усмехнулась уголками губ хозяйка. - Что дальше будет, не знаю, а пугать не буду. Да вам-то что боятся. Вы за мужем, как за каменной стеной.
- Вы уверены?
- Уверилась, когда потеряла.
- Извините.
- Да что извинять, все мы такие, когда муж под боком. Не ценим. А порой и выше себя ставим. И всё от того, что работаем на производстве наравне с ними: и в шахте, и в тайге, и в море, да где придётся. Даже во власти… Всё можем – и без мужика обойдёмся. Всё могём! Забыли, что женское начало в другом…
- Детей рожать, да у печки возиться?! - не то, соглашаясь с ней, не то, усмехнувшись в душе, кивнула Наталия Борисовна, взглянув на дрова, сложенные у печки.
- Да хотя бы и так. И мужа, уставшего на работе, согревать вниманием. Тогда он на своём производстве горы свернёт и за жену отработает, как за того парня. А мы… Да что далеко ходить? - и, посмотрев на открытую дверь в комнату, стала продолжать вполголоса. - У моего сына жена. Оба работали на Артём-ГРЭСе. Он турбинистом, она в парткоме. Она его ни во что не ставила. Что есть, что нет. Она всему голова и дома, и на работе. Не знаю как на работе, но дома посуду не помоет. На диван, сигарету в зубы и «Правду» перед лицом. Так и засыпала. А как пришла беда – как кукушка, улетела. Хотя, мне кажется, что она не виновата. Такой её равноправная жизнь сделала. Вы всё работаете? - вдруг посочувствовала она.