Волчица безропотно поддерживала темп передвижения Клефа, переходя из одной формы в другую: для разговора с Клефом по его желанию или для разведки местности, когда поблизости было что-то подозрительное.
По прошествии какого-то времени он не выдержал и спросил волчицу:
— Скажи, Шеррилрайен, а тебе не в тягость сопровождать новичка, пока твоя стая находится где-то в другом месте?
— Я — клятвенный друг единорога Нейсы, — ответила волчица. — Ради неё, если понадобится, я готова хоть снежного демона в ад сопроводить, но только половину пути.
— Почему только половину пути?
— А к тому времени растает он, — улыбнулась она беззлобно. — Кроме того, старой суке эта обязанность вовсе не в тягость. Уверена: у Голубого Адепта веские причины отправлять тебя в Горные Владения.
Она задумалась, а затем спросила:
— Позволительно ли мне узнать?..
— Я должен сыграть на Платиновой Флейте для Маленького Народца, чтобы они решили: действительно ли я тот, кого они называют Предопределенным, — вот все, что я знаю. А еще я знаю, что моя жизнь потеряет смысл, если не смогу оставить у себя это величайший инструмент.
— Предопределенный! — воскликнула она. — Значит близок конец Фазы!
— Почему? Полагаю, это слишком громко сказано. Возможно, просто ничего не значащий титул, и, конечно же, нет никакой гарантии, что я тот, кого они ищут. Я всего лишь музыкант и весьма неплохой фехтовальщик. Как я могу повлиять на судьбу волшебного мира?
— Это все, что я знаю, — призналась волчица. — Не обижайся, Клеф-человек, но надеюсь я, что ты не тот, кого они ждут.
— На тебя я вовсе не в обиде, сука! — Он давно подметил, что слова, которые он считал нелестными, здесь оцениваются иначе.
— Играешь хорошо на флейте ты?
— Да, очень.
— Лучше Голубого Адепта?
— Да, но зарекся я играть на этом инструменте в мире Фазы, пока не повстречаю Маленький Народец. Говорят, что горы содрогнутся, если…
— Да-да, — согласилась она. — Но играть я вовсе не прошу.
— Музыку ты любишь, Шеррилрайен?
— Немного. Вой, например, на полную луну.
— Вой, к сожалению, не мой конек, хотя могу свистеть.
— А разве это музыка? — весело спросила она.
— Может быть такой, если правильно исполнить. Есть много типов свиста. Свист с помощью рук похож на деревянную дудочку.
— А-а! С помощью волшебства.
— Вовсе нет, сука. Например, вот так… — он приставил ладони вместе, изогнув свои длинные пальцы до нужного положения, и начал дуть. Раздался красивый, протяжный звук. Он подстроил пальцы, будто настраивая инструмент, и дунул снова, произведя другой по высоте звук. Затем он заиграл минорную мелодию.
Звучание было чистым и прекрасным. Клеф не преувеличивал, когда утверждал, что играет хорошо. Вероятно, он был самым искусным и разносторонним музыкантом на планете. Голыми руками он извлекал музыку лучше, чем могли сыграть большинство людей, даже с помощью самых превосходных инструментов.
Зачарованная музыкой Шеррилрайен слушала, попеременно переходя то в одну телесную форму, то в другую, чтобы оценить игру каждой телесной оболочкой.
— Это не волшебство? — спросила она с сомнением, когда он прекратил играть.
— Я не знаком с магией. Это просто возможности тела.
— Не слышала никогда ничего подобного, — воскликнула она. — Голубой Адепт играл на флейте во время Единолимпика, и я считала, что то была самая лучшая мелодия из когда-либо звучавших. Теперь я думаю, что мастерство твое затмевает мастерство Адепта. Скажи, а просто свистеть — ты тоже можешь?
Клеф улыбнулся такой наивности. Он сжал губы и выразительно просвистел несколько тактов классического музыкального произведения. Волчица пребывала в полном восхищении.
Так они продолжали свой путь, а вечером он исполнял ей серенады — настоящий свистовой концерт. На ближайших деревьях появились восторженные слушатели — белки и воробьи. Клеф понял, как можно наладить контакт с дикими созданиями этой красивой, безлюдной местности.
Ночью волчица-оборотень отыскала пригодную для ночлега пещеру. Из наваленной соломы они сделали постель для Клефа, волчица же легла, свернувшись у входа. Ночь прошла спокойно. Фаза начинала нравиться Клефу.