Леди догадалась первой:
— Оранжевый Адепт! Теперь ясно, почему он такой грубиян!
Стайл показал на себя и вопросительно поднял бровь. Он спрашивал, нужно ли рассказать Оранжевому, кто его гости. Клип считал, что не нужно. Очевидно, что так Адепт принимал всех гостей. Лишь очень немногие Адепты с теплотой встречали чужаков в своих владениях, остальные же обычно проявляли себя крайне недружелюбно. Стайл уже сталкивался с таким поведением раньше, и ему не хотелось бы снова через это проходить.
Они отошли к дальнему краю поляны. Глаза-бусинки злобного старика все это время неотрывно наблюдали за чужаками из хижины. Здесь Занавес входил в толстенные заросли ежевики. Хинблу попыталась вытоптать их, но растения обернулись вокруг ее передней ноги и впились в нее шипами, Хинблу пронзительно заржала от боли. Из хижины донеслось хихиканье.
Стайл ударил по растительной массе мечом, однако, несмотря на количество перебитых стеблей, масса сохраняла свою форму подобно спутанному клубку. Придется вынимать по одному каждый срезанный стебель и оставлять его на поляне. Тем не менее оказалось, что все стебли были связаны так, что когда Стайл хватался за один стебель, то приходилось распускать весь клубок, который так и норовил вырваться из голых рук и поцарапать незащищенную кожу. Отшельник посмеивался, явно наслаждаясь увиденным.
По прошествии какого-то времени, исцарапанные, вспотевшие и уставшие, они бросили это занятие. Очевидно, что этим путем им не пройти. А тем временем площадь поляны сократилась. На ней появились новые растения, и выглядели они так же уродливо, как и кусты ежевики. Вид колдовства Оранжевого Адепта был явно связан с растениями. В самом деле, должно быть, создание, лишившее Стайла голоса, тоже дело рук Оранжевого. И теперь зрелище дергающихся мух, попавших в его паутину, приносило старику несказанную радость.
— Может, снова на другую сторону Занавеса? — предложила Леди.
Но, услышав ее, Хинблу повернула уши назад, раздула ноздри и закатила глаза. Ей не хотелось снова оказаться в загрязненной и обедненной кислородом атмосфере Протона. Но и здесь они тоже не могут оставаться. К ночи наступающие растения не оставят им свободного пространства, и путникам придется сражаться за свою жизнь под хохот Оранжевого Адепта.
Стайл ощущал ярость из-за полной безысходности. Казалось, единственный выход — это действовать против старика-Адепта напрямую. Он положил руку на свой меч и повернулся лицом к хижине.
— Нет, любовь моя, — предостерегла Леди. — Там растения еще хуже этих, и несомненно они защитят хозяина. Нам нельзя приближаться к нему.
Она была права. Стайл должен сдерживать ярость.
Клип улетел в поисках какой-нибудь помощи. Леди успокаивала Хинблу. Одной из особенных черт Голубой Леди было то, что она не теряла самообладание в критических ситуациях. Она была восхитительна во всех отношениях, его идеал, его возлюбленная. До того, как Леди начнет страдать, он нападет на хижину и пригрозит Адепту мечом, и плевать на растения. Но сперва он дождется Клипа: вдруг единорог сможет помочь им.
Солнце неумолимо опускалось к горизонту, а растения продолжали наступать. Некоторые из них походили на гигантские лианы, с цветами, напоминавшими рты плотоядных червей. Капельки прозрачного сока в их глотках стекали с нижних лепестков словно слюна. Меч остановит их, но что делать, когда станет совсем темно? Стайлу не хотелось бы сражаться с этими тварями ночью.
Возвратился Клип и приземлился позади Леди, поэтому для обитателя хижины он оставался невидим, и обернулся человеком:
— Возможно, нашел я помощь, — сообщил он неуверенно.
— Не томи, излагай, — поторопила Леди.
— Выходов из этого сада пыток я не разглядел — он тянется на несколько миль. Поэтому я стал искать других существ, которые смогли бы нам помочь. Но единственный, кого я обнаружил, это был идущий в одиночестве тролль.
— Тролль! — испуганно вскрикнула Леди. — Не надо нам никакой помощи от него!
Она была весьма терпима к большинству обитателей Фазы, но ненавидела троллей из-за того, что однажды представители этого племени пытались ее изнасиловать. Стайл знал, что у его альтернативного я, предыдущего Голубого Адепта, тоже была неприятная история с троллями: они вырезали всю его деревню, а он, в свою очередь, уничтожил их племя.
— Но этот не похож на других, — продолжил Клип. — Он путешествует днем, что уже необычно. На нем несколько слоев черных одеяний, так что солнечный свет не может достать его, но узрел я его по очертаниям, — он наморщил нос, — … и по запаху.
Троллей всюду сопровождает запах сырой земли.
— Зачем троллю понадобилось путешествовать днем? — любопытство Леди пересилило антипатию. — Ведь ночь является обителью этих чудовищ, а при дневном свете они рискуют превратиться в камень.
— Точно. Поэтому я спросил его об этом. Я думал, что он нападет на меня, а он ответил, что ищет Голубого Адепта, которому обязан долг вернуть. — И Клип удивленно пожал плечами.
Стайлу эта история казалась подозрительной. Он не имел никаких дел с троллями!
— Вот то, что он сказал, — продолжал Клип. — Я был настроен скептически, но, принимая во внимание ваше тяжелое положение, продолжил я расспрос. «Какую же услугу можешь ты оказать таким, как Адепт?» — учтиво осведомился я. И молвил он: «Я должен отвести его к одному растению этой ночью». А я промолвил: «Как может Адепт доверять таким чудовищам, как ты?», и молвил он в ответ: «Он пощадил меня, когда я был ребенком, и ему я обязан жизнью, моей или его. Он может убить меня, если пожелает, или может последовать за мной к растению — только тогда часть моего долга будет уплачена», а я сказал: «Прямо сейчас он не может последовать за тобой», а он ответил: «Должен я пойти к нему прямо сей же час, так как только этой ночью можно выплатить первую часть моего долга», а я сказал…
— Довольно! — выкрикнула Леди раздраженно. — Теперь понятно, кто это. Это тот тролль, которого мой Лорд пощадил двадцать лет тому назад. Возможно, это единственное, что является правдой в его рассказе. Но как он очутился здесь?
— Я лишь пересказывал вам то, что услышал, — ответил обижено единорог. — Я спросил его: «Как сможешь ты миновать неприступный барьер из шипов?», и он ответил, что он тролль и умеет рыть тоннели, как и все представители его народа.
— Тоннели! — воскликнула Леди, лицо ее засияло.
— Это займет какое-то время, так как скалы очень твердые, но он пообещал, что будет здесь к полуночи.
К полуночи. Смогут ли они выстоять так долго против наступающих растений? Они должны продержаться!
Это было неприятно, мучительно, но они продержались. В полночь земля содрогнулась, и в бледном свете лун показалась вычурная голова тролля, отбрасывая сразу две тени. Два больших глаза недовольно щурились.
— Ночь сегодня яркая до боли, — пожаловалось существо.
— Это Труль. И он тролль, — представил его Клип. — А это Голубой Адепт, который не соизволил обратиться к тебе лично в этот раз. Веди его к твоему растению.
Тролль нырнул обратно в землю. Стайл последовал за ним, обнаружив свежевырытый тоннель, достаточно большой, чтобы ползти на четвереньках. Леди пошла за ним. Клип вернулся к своему естественному облику и остался с Хинблу отбиваться от растений. Если Стайл не восстановит свои волшебные силы и не придет вовремя им на помощь, тогда из двух скакунов выживет лишь единорог.
Извивающийся тоннель, казалось, тянулся бесконечно, обходя гигантские корни деревьев и вкопанные в землю валуны. Лишенный магических способностей, Стайл стал ощущать клаустрофобию. А что, если случится обвал? Какое заклинание он тогда сможет применить? Но он должен был довериться троллю, тому, кого пощадил другой он, задолго до того, как на Фазе появился Стайл; ведь это существо чувствовало себя обязанным Голубому Адепту, а эту должность теперь занимал Стайл. Он, конечно, мог попытаться объяснить троллю разницу между ним, Стайлом, и его мертвым двойником, но сомневался, что это необходимо. Какая польза в том, чтобы объяснять Трулю, что он пришел слишком поздно и что того, кто пощадил его, уже нет в живых? Разумнее будет позволить троллю избавиться от бремени долга.