— Господин, вот тут у меня формы доверенностей, — вежливо отозвался Меллон. — Вы можете сами увидеть: они оформлены по всем правилам, их использование совершенно законно. На данный момент вся доверенная собственность является частью личной собственности Стайла.
Председатель снова сверился с ЗАГС-компьютером и с прискорбием подтвердил, что все это правда, что все — согласно правилам игры и что Стайл вправе считать эти доверенности частью поставленных на кон активов.
Председатель также подтвердил условия пари на выживание. Там тоже все было однозначно. Меллон мастерски оформил нужные документы, так что комар носа не подточит.
— Гражданин Стайл выиграл пари, появившись живым на этом собрании, и таким образом он удваивает свое состояние, — объявил председатель, — до величины в двенадцать сотен килограммов и шестьсот двадцать восемь граммов протонита.
Стайл заметил, что при этих словах многие Граждане содрогнулись. Это были, несомненно, члены консорциума — враги, пытавшиеся убить его ради личной выгоды. Теперь они расплатились за эту подлость собственными деньгами. Поделом им!
— И еще одно пари, заключенное по доверенности, — добавил Стайл. — На то, сможет, или нет, Гражданка Мэл соблазнить меня. Полагаю, она сама подтвердит тот факт, что я и в этом пари стал победителем.
Это было рискованно. Он в самом деле выиграл, но Мэл уже предавала его один раз. Что ему делать, если она сейчас солжет?
Мэл вышла вперед: стройная, молодая и при этом очень серьезная.
— Это правда. Мне не удалось осуществить задуманное.
— Я протестую! — крикнул еще один Гражданин. — Она отказалась от своих планов, чтобы помочь Стайлу, так как без ума от него!
Мэл тут же осадила его:
— Да, я без ума от него, но не в моих правилах отказываться от любовных свиданий из-за переизбытка сексуального влечения. Я хочу его больше, чем когда-либо. Но на меня начали давить, чтобы я помогла убить его, вместо этого я заключила его в темницу. Учитывая обстоятельства, не удивительно, что он не горел желанием быть соблазненным. Во всяком случае, мои чувства не являются предметом пари, насколько я понимаю. Предмет пари — смогу ли я добиться сексуальной связи. Только глупцы могут положиться на действия женщины.
Стайл простил Мэл за предательство. Она, несомненно, только что оплатила свой счет сполна.
Никто из Граждан не возражал, пари признали. Имущество Стайла вновь удвоилось, теперь оно состояло из чуть менее двух с половиной метрических тонн протонита. В один миг Стайл превратился в самого богатого гражданина планеты.
— Полагаю, когда все закончится, надо поблагодарить тех, кто выписал мне доверенности, и вернуть им деньги в учетверенном размере, — шепотом посоветовал он Меллону.
Стайл сознавал, что проблем не избежать: разгневанные Граждане наверняка захотят узнать, каким образом ему удалось столь быстро заполучить доверенности, и тайна разумных машин будет раскрыта. Однако дело уже и так почти приблизилось к финальной развязке, так что это уже не имеет особого значения. Миры сближались, и совмещение вот-вот станет явным. Ему показалось, что ледяные стены в пещере задрожали, хотя, возможно, это всего лишь игра воображения.
Оставшиеся Граждане прошли регистрацию как положено. Следующим пунктом повестки был вопрос об отмене Гражданства Стайла. Вопрос без лишних промедлений сразу поставили на голосование. И никакой демократии, все будут решать деньги, и решение примут очень быстро, так, как обычно решаются пари.
В центре зала стояли огромные весы. Каждый Гражданин вправе был положить свои фишки на одну из двух чаш весов — за внесенное предложение или против.
Именно это они и делали. Фишки весили в тысячу раз меньше реального протонита — так, например, метрическая тонна протонита соответствовала фишкам весом в один килограмм. Это было вполне логично — голосование с реальным весом было бы слишком утомительно. Таким образом, фишки Стайла весили два целых и четыре десятых килограмма, а никак не две с половиной тонны.
Не все Граждане оказались настроены против него, многие возражали против самой идеи лишать кого-либо из Граждан его статуса независимо от причин. Посему они клали фишки соответственно на чашу СОХРАНИТЬ.
Стайл, не зная в какую сторону в итоге сместятся чаши, не торопился класть все фишки сразу. Сделай он так, этот раздражающий непомерным богатством кичливый поступок может отвратить часть его потенциальных сторонников. Но в то же время, если он позволит весам слишком сильно сместиться против него, остальные могут подумать, что дело Стайла уже проиграно, и тогда они интуитивно будут класть фишки в чашу его врагов. Поэтому Стайл старался поддерживать весы в относительном равновесии, лишь понемногу подкладывая туда фишки маленькими порциями по мере необходимости.
Хватит ли его денежных запасов, чтобы остаться победителем к концу голосования? Стайл нарастил состояние до величины, подсказанной разумными машинами, и вроде бы опасаться ему нечего. Тем не менее запасы фишек Стайла уже были на исходе, а остальные Граждане внимательно следили за его действиями и тут же подкладывали фишки в противовес его ходам.
Граждане все голосовали и голосовали, и чаши весов по-прежнему склонялись против Стайла. Очевидно, настрой Граждан против него постепенно усиливался. Запас оставшихся у Стайла фишек таял слишком быстро — он понял, что до конца голосования их не хватит.
И вот наступил тот безжалостный миг: Стайл положил последние три грамма — крохи былого могущества, — сместив таким образом весы на свою сторону. Следующий Гражданин положил пять граммов на другую чашу, опять склонив весы против Стайла. Больше Стайлу предложить нечего. А ведь успех был так близок!
Затем подошла Мэл. Она несла с собой десять граммов, которые берегла до последнего момента.
— Осталась только я? — торжественно поинтересовалась Мэл. Ей никто не возразил. — Похоже, исход голосования зависит целиком от меня. Я так понимаю, Стайлу не хватает всего каких-то трех граммов, при том, что на весах уже около десяти тонн. А у меня на руках целых десять грамм.
Устроив маленькое представление перед благодарной публикой, Мэл смаковала каждое мгновение. Стояла гробовая тишина. Никто не знал, чью сторону она примет, ее фишек хватило бы для любого исхода.
— Я просила тебя всего лишь об одном интимном свидании, сладкий мальчуган, но ты отказал мне, — продолжала она, игриво покачивая бедрами.
На ней было одеяние в стиле Шанду, но сейчас этот китайский консервативный покрой тринадцатого века — каким его представляли современные портные — придавал ей особую соблазнительность. То ли благодаря природным данным, то ли строгой самодисциплине, то ли омоложению, но фигура ее была безупречна. Стайлу Мэл напомнила чем-то Желтого Адепта, хотя и не была ее двойником.
— Очень немногие мужчины смели отказать мне, — с гордостью заявила Мэл. — За проявленное оскорбление — один грамм против тебя. — Она кинула фишку на отрицательную тарелку. — И ведь ты это сделал, чтобы выиграть пари, поставив деньги превыше романтики. Тьфу на тебя еще раз! — Она подкинула еще одну фишку в ту же чашу. Теперь перевес стал пять граммов против Стайла.
Мэл наблюдала за ним, прохаживаясь вокруг, будто оценивая животное, выставленное на торги. — Но ты — симпатичный малыш, здоровый и хорошо сложенный, не хуже прежних мужчин, бившихся за мое изнуренное старое сердце. Плюсик за твое прекрасное миниатюрное тело. — Она положила один грамм на чашу Стайла. — Кое-кто принудил меня подло предать тебя, а я не люблю, когда на меня давят. Еще один плюсик в твою пользу.
Стайл знал, что она дразнит его, однако рассчитывать на ее помощь не приходится. Теперь ему не хватало трех граммов, а у нее на руках оставалось шесть. В чью же чашу они отправятся?
— Ты на редкость честный человек, — продолжила она. — Ты верен себе и своему слову. Мне это нравится чрезвычайно. Три грамма за твои личные качества. Я оценила бы их гораздо меньше, если бы мне удалось тебя соблазнить. — Она положила три грамма на чашу Стайла, и чаши медленно выровнялись. — Но теперь ты выиграл пари, мне не удалось соблазнить тебя. И те, кто поставил на твою смерть, поплатились за это. Теперь никаких материальных обязательств. — Она бросила многозначительный взгляд на чаши весов. — На каждой стороне по пять тонн. Пока что они в равновесии. Надеюсь, теперь, Стайл, в обмен вот на эти оставшиеся фишки… ты подаришь мне свою благосклонность?