Все присутствующие переглянулись, и волны былой дружбы захватили помещение.
— Может, не будем проходить всю эту процедуру и откинем этикет? Думаю, никто не против, — говорившая сладким, но властным голосом Женевьева опять кинулась обнимать Краун и Ливию. Она была в чёрном драматичном платье, очень узким для её тела.
Все подошли друг к другу, но нервный взгляд Ливии был направлен в другую сторону. Лукас с колотящимся сердцем смотрел только на неё.
И все видели это. Будто стены замка специально стали переливаться сильнее, и золотые фрески смотрели на пару, чтобы заключить это мгновение в Вечность.
Адалия сделала вид, что безэмоционально смотрит куда-то сторону. Адам сдержанно стоял, стараясь привести мысли в порядок, а Лорд же притворилась, что ничего не поняла, однако боковым зрением всё равно наблюдала за происходящим, иногда встречаясь со взглядом металлических глаз принца. Фотографы защёлкали камерами, прося посмотреть на них.
— Лукас, ты почти не изменился! Я видела тебя еще юношей, сколько тебе сейчас? Хотя, на вид тебе не больше двадцати. Наш дар славно работает на тебя, — Краун подошла к нему и аккуратно погладила плечо. Девушки эйлины славятся высоким ростом, и Краун была ему по нос.
— Тридцать четыре. Да, ваша магия прекрасно действует, — он вежливо поклонился, — без щетины путают со моим сыном, — Лукас провёл рукой в перчатке по своему подбородку.
Дети стояли в стороне, пока на них не обратили внимание.
Женевьева подошла к дочке и сжала её плечи. Девочка была худенькая, как тростника, с ярким малиновым волосами, собранными в два пучка.
— Моя младшая дочка, Лунния, или просто Лунни. Ей пятнадцать. Её платье великолепно, не правда ли? Это я его выбрала, — Женевьева явно требовала похвалы.
— Здравствуйте, — голос девочки был очень тихим, выдавая её смущение.
— Агнесса сейчас учится, но, когда вы встретитесь, не узнаете её! Надо дождаться встречи с ней! Как жаль, что мой дорогой муж, царство ему небесное, не дожил до нашей встречи, — Женевьева так воодушевленно говорила про свою старшую дочь, но очень резко сменила голос на скорбный, когда речь зашла о муже. Очень наигранно, актрису видно сразу.
У нее была ещё старшая дочь, Вивиан, но девушка умерла. Правители узнали об этом перед самой встречей, но не стали спрашивать о случившемся, ведь Женевьева была слишком общительной.
— Я Ричард, сын бывшей хранительницы Рим-мы.
Представившийся юноша, на вид лет девятнадцати, из-за серьёзного взгляда голубых глаз выглядел холодным и в какой-то степени жёстким, возможно, из-за угловатых черт лица и сухих, как солома, белоснежных волос. Колдуны по генетике альбиносы, и в его внешности это было особенно заметно. Эйлины с их загорелой кожей, казались совсем яркими по сравнению с ним.
— Мои двойняшки, Адам и Адалия, — Лукас гордо посмотрел на своих детей. — Они идут комплектом, — пошутил он.
У двойняшек есть некоторые особенности, и тут как повезёт: либо девочке придётся скрывать мужские черты под косметикой, либо юноша будет иметь очень привлекательную внешность, и у них явно втрое.
— Мы с сестрой рады знакомству, — оба поклонились. — Скажу сразу, что Адалия не такая стерва, какой может казаться на первый взгляд, — сестра громко вздохнула, уже подумывая ответить брату, но папа вовремя вмешался.
— Он прав, сделай лицо попроще, пожалуйста, — дочь, привыкшая, что папа всегда на её стороне, возмущённо охнула, но вскоре расслабилась.
Дети и правда были очень похожи: острые лица с фарфоровой кожей, узкий разрез глаз и металлического цвета радужки. Иссиня-черные волосы у него были красиво уложены, а у нее идеальной лентой спадали до уровня талии. Платье девушки подчёркивало стройное тело с небольшими объёмом груди.
Правители обратили внимание не на внешность девушки, а на корону. История гласит, что корона короля Расплавии изготовлена с частичкой магии. Когда король Фредерик Пятый взошел на престол, корона приняла его: она не падала и не приносила дискомфорта от веса, словно вообще не имея его, хотя сделана была из серебра и красных тяжёлых алмазов и кристаллов. Правитель настолько любил свою жену, что приказал изготовить точно такую же корону, но изящнее, и, когда Изабель подарила ему наследника, даровал ей символ власти, и корона тоже приняла её. Испокон веков при коронации учитывается, принял ли венец своего обладателя.
Жены, видимо, у Лукаса не было, и дочь — по праву носительница венца, так почему у неё другая корона? Все присутствующие задавались этим вопросом.