Горбачевский лозунг «включить человека» повис: наш человек без поводыря оказался заброшенным. И озлоблен, потому что ничего нет и не у кого теперь просить и требовать, остается только кричать и поносить.
Опасно поднимает голову рабочий класс. И в лидеры его выводят профсоюзники и партийные боссы райкомовского звена, которые поняли, что места им (на предстоящих выборах) могут спасти только махровый популизм и демагогия, нацеленные на самый верх. Митинги разных «фронтов трудящихся» проходят под транспарантами: «даешь марксизм- ленинизм!», «перестройку - по-социалистически, а не по-капиталистически» и т.п.
А М.С. продолжает заигрывать со всякими Яриными (рабочий вожак из Кузбасса). На митингах требуют этого Ярина ввести в ПБ. И здесь идеология подставляет ножку перестройке, не только в экономике и гласности.
Егор Яковлев позвонил мне. Просил, чтобы М.С. принял его, Гельмана, Адамовича и Климова. Я написал Горбачеву записку об этом. В субботу он долго говорил мне по телефону, что передать Егору. Очень хвалили всех четверых, каждому дал точную характеристику, обещал с ними встретиться, но сейчас нет ни минуты, а он хотел бы поговорить всерьез, тем более, что, как мне объяснил Егор, они намерены «раскрыть Горбачеву глаза» на реальную идеологическую ситуацию в Москве. М.С. велел мне пока разъяснить Егору и Ко, чтобы они не паниковали, чтобы постарались его понять: его главная задача - спасти курс и от правых и от леваков. И те и другие ездят по стране и поднимают народ против Генсека, против перестройки. Если это им удастся, тогда конец.
Думаю, он понял, наконец, опасность Яриных, но гнев свой обращает против Ю. Афанасьева и его компании, хотя и сделал после «встречи с прессой» ход конем: снял другого Афанасьева (Виктора) с поста редактора «Правды».
Сегодня на сессии Верховного Совета опять Горбачев выступил против избрания его президентом всенародным голосованием. «Видели мы, куда заводят спасители отечества», - заявил он. Я смотрел в это время на лица депутатов: насмешливые, ироничные. Его перестают брать всерьез с его нескончаемыми призывами: «давайте жить дружно», «мы на правильном пути, а это главное» и т.д.
Сам он этого вроде не чувствует. По-прежнему верит в свою способность убеждать кого угодно. По-прежнему ведет себя с Верховным Советом и с другими претендентами на власть патерналистски. Читает морали и увещевает, берет на себя «окончательные выводы» из того, что говорят другие и что обсуждают.
29 октября 89 г.
25-27 октября в Финляндии. Ошеломляет успех Горбачева. Он объединяет все темпераменты. Разгадка - не только в его личном обаянии и умении почти безошибочно найти оптимальный вариант, как с кем общаться, что говорить. Покоряет его откровенность о нас самих, в том числе его разидеологизированность, хотя это перестает уже работать: все и так всё у нас видят.
Второе впечатление - мы отстали безнадежно. Правда, некоторые на Западе предсказывают советское экономическое чудо, если мы пойдем, наконец, «их путем». Но и в этом случае нам нужно не менее 10 лет. М.С. упустил время, все осторожничал, все боялся за социалистические ценности, хотя и понимал, что ценности эти - уравниловка, социальный эгоизм, иждивение на шее государства.
А теперь эти соцценности оборачиваются против него, потому что возникает рабочее движение со своим естественным, тредъюнионистским законом: «дай мне, а на остальное наплевать».
Финляндия - не знаю, в Японии не был, - но то, что здесь - это, действительно, современное цивилизованное общество, благополучное и высокоразвитое, без разницы между столицей и каким-нибудь провинциальным городком Оулу.
Визит проходил на фоне политических забастовок в Воркуте и гражданской войны вокруг Карабаха. Когда показывают по телевидению наших там солдат, перестаешь что-либо понимать: по ним стреляют, против них вооруженные засады, местная власть их не пускает, куда не хочет пускать, и они ничего не могут поделать.
Горбачев спокоен. И весь мир этому удивляется. Ставит ему в заслугу. Опять он, будучи в Финляндии, развивал свои идеи нового мышления, продолжает расширять его содержание по сравнению с речью в ООН и в Страсбурге.
Третье впечатление сугубо личное. Мне перестает хотеться ему служить. Конечно, всегда можно себя успокоить тем, что ты служишь не ему, а делу - стране, миру, чтоб не было войны, чтоб здравый смысл победил у нас милитаризм и нашу милитаристскую психологию. И т.д. Но все таки, служишь ты именно ему. Конечно, он очень крупная фигура, политик мирового класса, сумел использовать все, что только можно для действительно коренного и уже необратимого изменения ситуации. Но его мысли и его действия при выходе во внешний мир нуждаются в огранке. Иногда он и в чужих мыслях нуждается. И вот этим занимаюсь я. Не всегда один. При подготовке материалов для него, участвуют МИД, Международный отдел ЦК, академические институты и другие ведомства. Но они дают полуфабрикат, окончательный продукт выпускаю я, окончательная форма принадлежит мне, а в таких вещах форма, действительно, содержательна - каждое словосочетание имеет значение. И именно я сочиняю сообщения для печати о его встречах с представителями западного мира. По ним, по этим публикациям мир судит, что имело место. Его встреча с кем бы то ни было становится политической акцией тогда, когда она вышла в печать. У нас эта форма, изобретенная мной, заменяет интервью, которые дают иностранные собеседники Горбачева прессе по окончании встречи.