Вы «в душе» взяли курс на перемещение реальной власти в Верховный Совет - от партии. Так чего же Вы боитесь - Лигачева и его кодлы на Пленуме? Есть такое подозрение: на Пленумах он сидит рядом с Вами, предоставляет слово то одному, то другому (вроде «второй» после Вас человек)! Вы с ним все время в общении: шутите, смеетесь, обмениваетесь, шепчетесь, всячески показывая, что Вы и он - душа в душу. Но это же лицемерие. И оно дезориентирует людей.
Вы, действительно, его боитесь? Вы думаете, что он - партия? Тогда у партии дела плохи. И тогда, действительно, надо скорее перемещать власть в Верховный Совет. Создавать правительственный кабинет при президенте.
В ходе Пленума за кулисами, за чаем, Вы решили «дать бой», угрожая подать в отставку. Вас стал уговаривать Рыжков: мол, вместе начали и т.д. Всерьез Вашу угрозу неприняли. Но Яковлев обещал подать в отставку, если и впредь на ПБ и на Пленумах будут с ним обращаться как с мальчиком для битья.
М.С. делился со мной «ощущениями» о Пленуме, который, по его словам, был хуже и декабрьского (9.12.) и апрельского. Я ему сказал, что с такими Пленумами надо кончать, если он хочет сохранить партию для перестройки. Этот Пленум, это ЦК в большинстве своем не только не приемлют перестройку, они ненавидят Вас. Мои ребята из Международного отдела, Остроумов, помощник Яковлева Косолапов, сидели на балконе рядом с генералами. И как и на прежних Пленумах, они слышат злобные реплики «про между себя». Когда на декабрьском Пленуме Горбачев заявил, что уйдет (после выступления Мельникова, заявившего, что Горбачев делает такую политику, чтобы понравиться буржуазии и Папе римскому), генералы почти хором: Давно пора! На последнем Пленуме Горбачев опять «стукнул по столу» - в связи с требованием запретить «Саюдис», исключить Бразгаузскаса из партии. Заявил, что политику он будет и впредь проводить только такую, какую проводит, и никакую иную, и крови он не допустит. Он свой выбор сделал. Иначе уйдет. Генералы на балконе на это реагировали: Тоже мне, испугал, шантажирует, в самый раз бы тебе уйти!
В зале, где проходит Пленум, образовалось как бы «пятно» из нескольких рядов 10*20 кв. метров. Сидят там человек 150-200. Тут сконцентрированы те, что шикает и захлопывает любую разумную мысль.
Когда обсуждали итоги Пленума на ПБ, Горбачев задал вопрос: а почему другие, т.е. перестроечники молчат? Он задал этот вопрос и мне. Я ему ответил: они молчали, пока Вы не взорвались, не произнесли свой очередной, блестящий экспромт. До этого они просто не знали, как Вас поддерживать. Ведь Вы и на Съезде, и на декабрьском Пленуме выпускали вперед Лигачева, а он опять произносит речи против Вас, против всей вашей философии и политики. Во время Съезда, за сценой, во время перерыва Вы даже похвалили Лигачева за его, по сути, антиперестроечное выступление: он, де, защитил партию! И на этом Пленуме Лигачев произнес речь, которая вдохновила его сторонников в этом «пятне». Они увидели, что, значит, можно опять Вас крыть.
Что касается Вашего доклада о Литве, то там было и то, и то. С одной стороны - клятва, что Вы никогда не пойдете на насильственные меры, с другой - совершенно непонятные выводы насчет того, что Вы собираетесь делать, чтобы Литву удержать. Эту двусмысленность каждый мог трактовать по-своему. Перестроечники (т.е. члены ЦК, готовые Вас защищать) боялись попасть впросак, не понимая Ваших действительных намерений. И только, когда Вы «стукнули по столу», на трибуну пошли Ульянов, Захаров, Иванова, Новожилов и др. Лигачевцы сразу присмирели. Вот, говорю, Вам и объяснение. Партия ждет от Вас ясности. Еще Сахаров произнес: Горбачев должен, наконец, определиться, с аппаратом он или с народом. В самом деле: пока Вы обнимаетесь прилюдно с Лигачевым, ненавидя его, обновления в партии никакого не будет.
М.С. умеет хитрить, да еще как! На Съезде записалось для выступлений 1500 человек. Выступило четыреста с чем-то. Но Ю. Афанасьеву Горбачев дал слово, хотя знал, с чем тот пойдет на трибуну - выступит против экономического плана Рыжкова. Воспользовался М.С. Афанасьевым, чтобы в своем заключительном слове связать план Рыжкова с неотложностью принятия на первой же сессии Верховного Совета законов о собственности, земле, региональной самостоятельности и т.д. Поставил их не просто в связь друг с другом, а обосновал успех плана принятием этих законов.