Внутри самой партии возникло оппозиционное течение «Демократическая платформа КПСС», распространившее влияние на 40% членского состава партии.
Крушение плановой экономики приобрело необратимый характер, открыв простор «теневикам» и новым «хозяйственным субъектам», действовавшим по сути в частнособственническом режиме. В этой среде (в принципе воровской) концентрируются большие материальные ресурсы. Люди и группировки этой среды тоже претендуют на политическую роль, пока в основном «из-за кулис».
Взорвалась «национальная бомба». На Кавказе началась настоящая война из-за Карабаха между Азербайджаном и Арменией. Прибалтийские республики ёе Гас1о вышли из подчинения Москвы.
Возник самый опасный для целостности «империи» российский фактор. И вместе с ним - «фактор Ельцина», который получил (помимо влиятельных политических сил) мощную поддержку в быстро сложившемся рабочем и забастовочном движении.Парадоксом года явилось то, что по контрасту с развалом государства именно он принес всемирно-исторические плоды внешней политики Горбачева: выведены войска из Афганистана, выключен навсегда экспансионистский компонент из международной деятельности СССР, пала Берлинская стена и началось воссоединение Германии, состоялась встреча на Мальте, означавшая прекращение «холодной войны», начался исход из «социалистического содружества» стран Восточной Европы и ликвидация там «коммунистических» режимов - в результате отказа Горбачева от насильственных методов его сохранения.
Записи 89-го года насыщены личными впечатлениями и переживаниями. В них много о Горбачеве как человеке и государственном деятеле, критических наблюдений за его поведением в разных ситуациях, которое бывало и противоречивым, и не всегда достойным его уровня.
Однако автор записей не склонен обвинять Г орбачева в каких-то грубых ошибках. И вообще - не в ошибках дело. Советский строй давно, задолго до Горбачева, исчерпал свою историческую миссию в России, и был обречен на исчезновение. Перестройка объективно не могла уже его спасти, да и, как выяснилось, не имела такой цели. И никто уже не смог бы остановить поток событий, который подгоняла по-русски понимаемая «свобода», дарованная Горбачевым. И не случайно среди кадров, унаследованных от сталинистской эпохи, не нашлось людей, ответственных, компетентных и достаточно многочисленных, способных упорядочить движение к новому качеству общества.
Анатолий Черняев
ГОРБАЧЕВ-БУШ: ВСТРЕЧА НА МАЛЬТЕ (2-3 декабря 1989 года)
Встреча лидеров двух сверхдержав на Мальте оказалась как-то в тени в бурном потоке международных событий эпохи перестройки. Может быть потому, что не было подписано никаких совместных документов и даже не выпущено коммюнике о встрече. И сведения о том, что там происходило, можно было получить только от узкого круга присутствовавших там, а они не склонны были особенно распространяться, поскольку встреча носила в общем-то закрытый характер.
Впоследствии на Западе появились статьи, посвященные «Мальте». В исследованиях о периоде перестройки - разделы. В них более или менее адекватно отражены итоги этой встречи.
У нас же мне не попадалось попыток серьезно оценить ее значение.ххх
Встреча на Мальте обозначила конец холодной войны.хххх
Каковы предпосылки «Мальты»? Они и психологические, и ситуационные (т.е. случайные), и, конечно, политические. Не буду их расставлять по ранжиру.
Прошел почти год с инаугурации Буша. Его предшественник и «наставник» Рейган во время своего второго президентства встречался с Горбачевым 4 раза. Буш, вступив в должность, сделал длительную «паузу» - для «анализа и выработки позиции». Это вызвало недовольство не только в Москве. Американская пресса начала жестко критиковать новую администрацию, подозревая в намерении прервать тенденцию к улучшению отношений с СССР. Сам Рейган, положивши начало этой тенденции, публично выразил недовольство «паузой».
В мае в Москву приехал госсекретарь США Джеймс Бейкер: пауза закончилась. Президент и он, Бейкер, при поддержке посла в СССР Джека Мэтлока и ряда своих сторонников, но при сопротивлении довольно авторитетных лиц в Белом Доме и в Конгрессе, пришли к выводу, что они в своей политике в отношении Советского Союза могут попробовать выйти «за пределы сдерживания» («соп1а1пшеп1»),