Но вот 12 часов. Время, назначенное Горбачевым для встречи с Чейни (министром обороны США). Перешли в другую комнату. И Горбачева как подменили. Опять на коне, опять лидер великой державы, владеющий всей ситуацией, точно знающий, что надо делать, уверенный в успехе. Американцу рта не дал открыть.
Вернулся в комнату, где заседал Президентский совет. Там уже встали, начали расходиться. Ему на ухо что-то шепнул Лукьянов. М.С. обернулся к Шеварднадзе: «Эдуард, переноси некоторые заграничные поездки, а другие отмени вовсе, в том числе в Испанию, Францию»... Я опешил. Такой подарок Ельцину. Такая демонстрация потери власти и самообладания. М.С. пошел к себе через анфиладу. Его догнали и окружили Петраков, Шаталин, Игнатенко и я. Стали убеждать отказаться от выступления на телевидении. Он крыл нас всех подряд. «Я уже решил, этого спускать нельзя. Смолчу, что народ скажет? Это трусость, козырь Ельцину. Этот параноик рвется в президентское кресло, больной. Все окружение науськивает ему. Надо дать хорошо по морде».
Пошел дальше, к себе. Подскочил Игнатенко: «Анатолий Сергеевич, надо все это поломать». Мы вдвоем двинулись вслед за Горбачевым. Я говорю иронически: «Михаил Сергеевич, что - подготовку материалов к Испании остановить?». Он мне: «Зайди?». Игнатенко ринулся за мной. Оба навалились. Я говорю: «Чего испугались? Рыжков до того дошел, что запугивает: мол, дело приблизилось уже к тому, что в лучшем случае нас расстреляют, в худшем - повесят. А мне вот, например, не страшно. Ельцин шантажирует, блефует. Нет у него возможностей осуществить угрозу. Не из кого ему делать российскую армию, таможню и т.п. Вам надо подняться над этой очередной провокацией».
Стоит перед нами, молчит. Снял трубку. Шеварднлдзе не оказалось на месте. Дали Ковалева. Спрашивает: «Ты уже отбой послал в Париж и Мадрид?» «Нет еще», - отвечает Ковалев. «Повремени».
Убедившись, что он не сделает глупости, не откажется поехать в Мадрид, мы с Игнатенко опять завели речь о выступлении на телевидении. В конце концов он позвонил Лукьянову и обязал его это сделать вместо себя.
19 октября 90 г.
Как мы были правы с Игнатенко, что повисли на М.С. и отговорили его давать отпор Ельцину по ТУ в тот же день.
Пошла сессия Верховного Совета. Аганбегян размеренно и спокойно убеждал всех, что «основные направления» - самое реальное, что сейчас можно сделать и что это невозможно не сделать. Элегантно приложил Ельцина, показав по тексту его речи, что она была написана до получения президентской программы и что Ельцин эту программу не читал, и что с какой бы программой Горбачев ни выступил, Ельцин все равно был бы против. А сегодня Горбачев в своем большом докладе спокойно признавал: так, мол, и так, наделали ошибок и глупостей, но теперь ничего иного, как принимать эту программу сделать нельзя. И сегодня ВС принял его проект. Ельцина он задел чуть-чуть и без паники, которая царила на президентском совете, нагнанная Лукьяновым и Рыжковым. Сработало, возможно, мое восклицание в ходе перепалки на президентском совете: вусмерть напугал всех Ельцин! А мне, например, не страшно. С первого взгляда видно, что блеф.
Между прочим, Болдин мне сказал, что Ельцин вчера дозванивался до Горбачева и, дозвонившись, всячески выкручивался и оправдывался.
Глазунов сделал портрет короля Карлоса. Это, чтоб его взяли в Испанию, причем, настаивал перед М.С., чтоб тот вручил этот портрет королю сам. Я встал стеной. и против того также, чтоб включать в команду Лукьянова. Глазунов стал запугивать меня Раисой. Неужели она еще не прозрела насчет этого подонка.
Раиса Максимовна звонит: почему не реагируем на поток поздравлений с Нобелевской премией. Ответил: реагируем. Я велел МИДу все телематериалы на этот счет отправить в ТАСС Кравченко, чтобы выпустил оценочно-цитатный обзор. Уверен, ничего никто делать не будет.
20 октября 90 г.
Весь день работал над материалами для Испании. М.С. приезжал в ЦК, занимался бумагами. Шеварднадзе сообщил, что Миттеран приглашает Горбачева на обратном пути из Испании остановиться у него на ферме в Пиренеях. М.С. согласен.
Приходили двое из американского посольства, принесли письмо Майклу от Буша. Благодарит за направление Примакова в Багдад, но настаивает на том, чтобы Хусейну «премии не давать и не спасать ему лицо». Примаков по моей подсказке залетел по пути в Лондон, чтобы встретиться с мадам (Тэтчер), «а то все Андреотти, Миттеран, Буш, а она по боку».
М.С., получив письмо от Буша, позвонил: усек - президент США нуждается в Майкле! Я тоже усек., но дело идет к войне.