Семенов считает, что было бы неплохо устроить закрытый семинар (по типу Погоуша) между нашими (образованными) генералами и генералами бундесвера, причем не только гудериановцами, а и сторонниками американцев тоже.
Воскресенье. Прошелся по улицам города. Придя домой, рассеянно, не зная, к чему приложиться, читал то сборник к 250-летию Канта, то рефераты Института информации о терроризме, то «Кромвеля» из серии ЖЗЛ, то опять дневники и письма Байрона, то «Опыты» Монтеня.
Когда время пустое, оказывается, его много, и прочитанные обрывки (некоторые из них перечитанные) запоминаются надолго. А Байрон все-таки поразительно глубок и умен, и какой контраст между тем, каким он был для себя и для окружения, и тем, каким он предстает из своих «Корсарах» и проч. Впрочем, «Дон-Жуан» очень напоминает его реального.
Какой длинный месяц март! Сколько всего в нем уместилось.
У меня в течение двух часов был старый знакомый Кжистоф Островский, зам. зав. международного отдела ПОРП. Положение, по его наблюдениям, отчаянное. «90 дней» Ярузельского провалилась. События в Быдгоще, когда милиция выдворила деятелей «Солидарности» из помещения горсовета и, конечно, кое-кому поддала., разрушили то, на что делалась последняя ставка. «Солидарность» потребовала от партии и правительства: либо осудить (юридически) милицию и Ко, или уйти — власть, «которая бьет рабочих», нам де не нужна, это значит опять то же, что уже бывало в 1956, 1970 годах. Вчера уже проведена четырехчасовая предупредительная забастовка и на 31 марта назначена всеобщая «оккупационная». Завтра будет Пленум ЦК… А между тем магазины пусты. В очередь за самыми простыми продуктами встают ночью и, как правило, возвращаются ни с чем. Заводам, даже если представить себе такую фантастическую ситуацию, когда рабочие захотели бы поработать, не на чем работать — нет сырья и материалов. Импорт закрыт, так как Запад тянет с отсрочкой кредитов. Дело идет к голоду.
Взрыв вот-вот произойдет. Партия в полном развале. Вот, сейчас ЦК запретило коммунистам участвовать в забастовках, поскольку они «чисто политические», против власти. Но нет такой уверенности, что по крайней мере 2/3 партии послушается.
А мы? В беседе во время съезда Брежнев потребовал от Кани и Ярузельского дать отпор разгулу контрреволюции, которая наглеет с каждым днем, видя беспомощность власти. Это действительно так. Валенса уже теряет почву, он уже «либерал», его оттесняют люди, которые пойдут до конца, не считаясь ни с чем. Но самая робкая попытка давать отпор (в Быдгоще) привела сразу к всеобщей забастовке. Что остается?
Если придем мы — будет побоище, но работать-то мы их все равно не заставим. Или, может быть, Ярузельский решится на повторение «варианта Пилсудского» 1926 года?!
Б. Н. затеял провести в мае мини комсовещание редакторов газет коммунистических партий. Бессмысленность предприятия очевидна. Но Б. Н. не может «сидеть, сложа руки», ему как пушкинскому Балде надо все время крутить концом веревки в проруби. Видимость «мобилизации комдвижения».
Составили красивое хитрое приглашение. Но, думаю, Суслов это похоронит.
В четверг встречался с секретарем ЦК Социалистической партии Австрии — Хаккером. Любопытно. Но держатся они, социал-демократы, с нами нахально, это называется «с достоинством». Я попытался прижать его судьбой австромарксизма. А он мне в ответ: но австромарксисты первые выступили с оружием в руках против фашизма, а не шуцбундовцы, которые потом, после 1934 года, бежали в СССР и все были ликвидированы в 1938 году. Расскажу потом подробнее о нашей «товарищеской» полемике.
Вторая половина дня. После тенниса. Играли со Стефаном Дмитриевичем Могилатом. Это помощник Пельше. Спросил у него: что со Здоровым? Здоров — первый зам. Отдела машиностроения ЦК. Я с ним давно знаком, еще когда в Отделе науки работал, вместе играли годах в 1956-57. Потом вместе плавали в бассейне Автозавода в бывшей церкви на Солянке. Он из породы «рахманиных» — хозяин жизни, господствующий класс.
Так вот. Вчера узнаю, что Черненко зачитал на Секретариате постановление:
1. Снять Здорова с работы.
2. Передать дело в КПК — за нарушение партийной этики при устройстве сына в заграничную командировку.
Стефан Дмитриевич уточнил сегодня — сын сбежал, попросил убежища и уже начал поносить советскую власть публично. Что с отцом делать, КПК еще не решил. Но, видно, что-то будут делать, так как отец активно пропихивал его за границу и «вообще избаловал»: квартиру устроил, машину купил, служебную машину для него вызывал, а тот и не скрывал, что ездит за границу, чтоб обарахляться, почти каждый год ездил, хотя и работал в каком-то военно-техническом учреждении, будучи 30-ти лет от роду.