Вечер. Читаю книгу Фроссара о Папе Войтыле. Статья в «Литературке» о всех современных английских писателях. Надо заметить и потом попробовать достать кое-что. Жалуется, что многие - а пишет «ЛГ» только о значительных - переступают границу порнографии. Смешно! «Там» - это реальность, без которой не может быть и реализма в искусстве.
Надо бы возобновить тарлевскую манеру читать по паре страниц Герцена каждый
день.
25 марта 84 г.
В пятницу, как я остался и за Пономарева, и за Загладина, привелось побывать на первом заседании Комиссии Политбюро по пропаганде и контрпропаганде на заграницу. Во главе поставлен Громыко. Беспрецедентный в истории КПСС случай, когда министр, а не Секретарь ЦК возглавляет Комиссию ЦК!
Из трех с лишним часов около двух с половиной говорил он сам. Оказывается, он любит поговорить! Мои опасения, что он опасный для страны человек, подтвердились. Речь шла о том, как изображать вопросы ядерного разоружения на переговорах. Смысл его многочисленных заходов и намеков - жесткая конфронтация, ни на йоту от взятой формулы: никаких переговоров, пока не уберете ракеты из Европы. Это означает, что либо вообще не будет переговоров и гонка будет разматываться с нарастающей силой в ущерб всем нашим социально-политическим надеждам на совершенствование социалистического общества, либо, как уже случалось при Громыко, пойдем на попятную, только в худших для себя условиях (скажем, когда будет не 20-40 ракет размещено, а все 600).
Для нас же, Международного отдела, полный тупик. Потому, что нам даже запрещено «разговаривать» с общественными, антиракетными силами, «дискутировать» с кем бы то ни было по поводу их идей. Ибо какая может быть дискуссия, если сидишь и повторяешь вышеупомянутую формулу. Значит, на нашем «участке» в этих движениях надо поставить крест и они будут развиваться теперь главным образом в антисоветском направлении: так как именно мы в глазах массы блокируем переговоры и ничьи соображения не хотим даже выслушивать.
Намекал Громыко на разных наших многочисленных комментаторов, которые «позволяют» и создают впечатления, что в Москве «есть и другие точки зрения», что «мы не уверены до конца (кое-кто во всяком случае) в правильности своей политики» и т.д.
Сделал Громыко почти открытый втык Пономареву: мол, встреча Черненко с Фогелем прошла правильно. А вот делегация, которая «потом выслушивала его идеи насчет того, чтобы заморозить ядерные средства по состоянию на сегодняшний день (т.е. при наличии уже поставленных ракет) и возобновить переговоры, не дала надлежащего ответа. Нахальство этого заявления тем больше, что оно было произнесено на другой день после того, как ПБ одобрило «деятельность делегации во главе с Пономаревым».
Проезжался он и вообще против «таких отношений» с социал-демократами, «называли, мол, их товарищами», «братание устроили», «даем сбить себя с толку», «строим иллюзии». А Фогель, мол, прямо заявил Черненко, что «они, социал-демократы, принадлежат к другой социальной системе», т.е. к какой? - к капиталистической!
Вот так-то! И все наши потуги смазаны. «Класс против класса». И один аргумент в политике - ракеты! В дипломатии тоже. И всякое такое «вмешательство» в эту линию подлежит запрету.
Словом, концепция ненужности Международного отдела, как и комдвижения, и всяких общественных движений «нового типа» просматривалась довольно отчетливо.
Звонил Б.Н. Я ему рассказал все это. Расстроился. Грозился обратиться к Черненко. Но. не сделает он этого, потому что знает, что не будет поддержан, а только вызовет еще большие подозрения, что хочет проводить какую-то «свою» политику.
Вчера, в субботу, пришлось ехать на работу. Лигачев просил помочь в сооружении международного куска речи Тихонова, которую он произнесет после переизбрания премьером на Сессии Верховного Совета.
(Еще о комиссии Громыко. Первым в дискуссии вылез Афанасьев, академик и редактор «Правды». И еще раз я убедился, что он легковесный, политический вертопрах себе во вред, да просто не умный человек).
Вечером был на Бродском, в Академии художеств. Много народу. 77-летняя дочка ходит по залам, всячески стараясь привлечь к себе внимание. Обогатился. И неожиданно было. Хотя Бродский известен с детства - и ленинианой и несколькими картинами в Третьяковке и по иллюстрациям, но цельное представление о нем - портретисте, и особенно пейзажисте получилось впервые. Времена года, воздух, пространство передает - не помню кто с таким мастерством и так захватывающе. А портреты - и частные, и политические - Фрунзе, Буденный, Ворошилов, и коминтерновцы вызывают смерч ассоциаций и раздумий.