Загладин успел шепнуть, что на месте Г ришина скоро будет Чебриков - на московской предсъездовской конференции. Давно пора гнать этого прохвоста и бездарь.
Пономарев продолжает активничать. Теперь сел на конька совещания Секретарей ЦК соцстран (Бухарест, декабрь). Созывал Зимянина и Русакова, плюс я, Шахназаров, Ермонский. На фоне Зимянина и Русакова наш Б.Н. - гигант мысли и светлая голова. У Русакова вообще маразм, не может освоить элементарных вещей, трижды пришлось крутить только вокруг повестки дня. М.В. (Зимянин, «Михвас» в обиходе) мандражит, все время что-то будто перебирает руками, всех перебивает, говорит то одно, то прямо противоположное. Оба они с Русаковым доживают последние месяцы на своих постах и, конечно, нервничают. Ужасно, что такие персонажи: один - главный идеолог, другой - главный координатор наших отношений с соцстранами.
Между прочим, Арбатов уже подсчитывает свои стратегические завоевания: заронил подозрение у Генерального к военным, охладил доверие к мидовцам - Громыко совсем отодвинут, с ним уже никто не считается, хотя на протокольной авансцене то и дело фигурирует троица: Горбачев, Громыко, Рыжков., как в первые времена после октябрьского Пленума 1964 года, после Хрущева.
Кстати, начинается исподволь «реабилитация» Хрущева. За границей (сам видел) то и дело статьи о нем. Бовин в «Международной панораме» по ТУ недели две назад напомнил о посещении Никитой фермы Г орста в США и показал зрителям портрет его, уважительно назвав Никитой Сергеевичем. И вроде Горбачев склонен восстановить его доброе имя. В интеллигентских кругах разговоры: все горбачевские идеи были в зародыше уже у Хрущева, но по малообразованности и нелепости характера он их не смог донести до дела, а если доносил, то в карикатурной форме и метался, пугался собственной смелости.
Яковлев, когда я ему напомнил о «Детях Арбата», походя сказал, что Горбачев (с которым он очень рядом сейчас) решительно против «культизма», отсекает все нашептывания насчет «поддержания авторитета», «популяризации» и т.п., с чего «начинался» и Брежнев со всеми вытекающими. А насчет «Детей Арбата» я ему, мол, только сказал, что есть такой роман и при нашей дурацкой цензуре он может попасть в «тамиздат», а кроме того, такая цензура поощряет работать в стол. Не понял я смысла его выхода на Генерального. Боится, видимо, сорваться на крутом восходящем своем подъеме., пока не убедился, как может быть воспринята сама «суть», связанная с книгой Рыбакова.
11 ноября 85 г.
Общаюсь с Яковлевым по телефону. Он сдерживается, чтоб не показать передо мной, что он уже очень большое начальство, особо приближенный. Неловко ему передо мной - после всех ультра демократических и «душевных» разговоров на вечерних улицах Монреаля и после того, как я кое-что сделал, чтоб вызволить его из канадской ссылки. Тем не менее, металл в голосе звучит.
Речь шла о том, чтобы дать ему двух консультантов для подготовки основы телеинтервью Горбачева по возвращении его из Женевы. Назвал Собакина и Ермонского. Меньшикова он отверг., как и Арбатов, очень он его не любит, впрочем, - поделом.
Спустя несколько часов, я вспомнил о Бовине - очень подходящем авторе для обращения к народу по такому случаю. Позвонил Яковлев. Я, говорит, тоже об этом подумал. Но, во-первых, его совсем не приемлет мой непосредственный шеф (Зимянин), фигура, конечно, маленькая и можно бы и проигнорировать (!!), но не хочется и по этому поводу с ним скандалить!! А во-вторых, сам Сашка (Бовин): ведь только выйдет из ЦК, получив такое задание, - сразу вся Москва узнает, что именно ему вновь поручено писать интервью для Генерального!..
Я говорю: правда, не раз он сам накалывался на этом и других подводил. Договорились, что Яковлев не будет его включать в команду, которая сегодня же отправлена в Волынское, а потом, когда ребята что-то подготовят, вызовет Бовина, «поговорит с ним» и поручит поработать над текстом.
Очень много всякой работы, в том числе главной, которую должен делать сейчас Отдел - к съезду подвести итоги по МКД, социал-демократии и революционной демократии. Пономарев этим «не интересуется», потому что боится этих итогов: аллилуйу и лакировку Горбачев не примет, а правду он не хочет докладывать в ЦК, полагая, что это будет воспринято, как результат плохой работы «на своем объекте» его, Пономарева. Впрочем, отчасти это действительно так: если бы 10-15 последних лет работали в МКД по-горбачевски, а не по-пономаревски- брежневски, то положение было бы, наверно, не такое печальное, как сейчас.