Я больше не протестую, не могу, чувствуя, как скучала по нему, как нуждалась в нём. В этих глазах, этом дыхании, этих объятиях. Я была сильной. Я закрыла дверь перед носом человека, который не приносит мне радости и счастья, не дала себя в обиду, была самодостаточной и переполненной уважением к себе. Я не боялась одиночества, не позволяла себя никому унижать, совершенствовала себя и старалась не считать самой сильной болью неразделенную любовь, но всё же… Я открыла дверь перед ним снова и снова впустила в свою жизнь.
Я отвечаю на его грубые и напористые ласки, каждое прикосновение отзывается во мне дрожью. Бесстыдно насаживаюсь на его пальцы, заглушая его рычание поцелуем. Жадно и требовательно кусаю его губы и прижимаюсь сильнее к нему, снимая куртку, свитер и расстёгивая пояс джинс.
Чувствую его горячего у входа в мою плоть. Небольшой толчок и он входит в меня, подхватив под ягодицы. Обхватываю его ногами за талию, целую скулы, шею, спускаюсь к широкой мускулистой груди, вдыхая терпкий запах. Его запах. Каждый новый толчок, новое проникновение всё сильнее, глубже. С прерывистым дыханием и громким стоном я прогибаюсь в спине, кричу, зажмуриваюсь от искорок в глазах. Меня трясёт в пронзившей всё тело судороге наслаждения и боли, оно больше мне не подвластно, очевидно повинуясь захватчику. От острых и полностью захвативших меня ощущений чувствую, как обмякаю в его руках и проваливаюсь в темноту.
Прихожу в себя я уже на кровати в комнате, но снова под ним. Коннор, нависая сверху, покрывает нежными поцелуями мои ключицы, а мокрыми пальцами смачивает мне губы водой. Я открываю глаза и делаю глубокий вдох.
– Ты отключилась от оргазма, малыш, прямо на мне.
– Коннор, – судорожно выдыхаю, – подожди, – руками упираюсь ему в грудь.
– Нет, не сейчас, – разводит мои руки в стороны, заводит их мне за голову, сжимая в кулаке запястья. Вторая рука гладит мою скулу, очерчивает контур моей нижней губы, которую он, наклонившись, кусает и оттягивает. Рука плавно движется к груди, оглаживая её и вниз, к бедрам, нажимая на чувствительную точку. Снова во мне его пальцы неумолимо двигаются, а третий нажимает на точку, заставляя выгибать спину и стонать громче с каждым новым проникновением. – Я не хотел. Не так, Кирс. Не силой. Ты мне не оставляешь выбора. – Не разжимая моих запястий, он входит в меня, проникая глубоко, влажно, скользко, горячо. Как сладко и больно одновременно чувствовать его внутри. Я уже и не думала, что так будет после того безумного прошлого раза, но сейчас я чувствую его еще острее, ярче и пронзительнее. Заглядываю в блестящие глаза, в которых явно читается искренность, отчаяние и что-то ещё, непонятное. Он что-то пытается скрыть, что-то, что его гложет и не отпускает. Но сближение тел, скользкое трение и животные инстинкты берут верх, поглощая и раздавливая здравый рассудок, остатки гордости и сопротивления.
Мне тяжело дышать. Что-то меня душит, не даёт вдохнуть полной грудью, и я резко вскакиваю и сажусь, громко втягивая ртом воздух. Рукой ощупываю место на кровати, но оно пустое. Где он? Всё опять повторилось?
Резко развернувшись, включаю ночник и вижу его, уже одетого в прихожей.
– Стой! – окликаю его со спины, – ты не имеешь права сейчас свалить. Слышишь?! – Сумка падает с его плеча, и Коннор молча, разворачиваясь, входит в комнату, старательно избегая взгляда со мной. – Снова убегаешь? – Дикая боль с разрывающим грудь изнутри отчаянием перерастают в гнев. – К ней теперь поедешь, да?
– Что ты несешь? К кому?
Тянусь к ноутбуку рядом с ночником, открываю и вывожу из спящего режима.
– Летиция Феро, – сквозь сжатые зубы, её имя звучит как ругательство, – Объясни, как это понимать? – поворачиваю к нему ноутбук, открывая ту самую злосчастную статью с фотографиями. – Я же писала про тебя книгу и знаю всё, даже самое паскудное. Так что, значит, потр***ться явился? - прозвучало отстранённо и издевательски, но именно это я и хотела вложить в свои слова, - в Батон-Руж заплатил за секс, а сюда приехал получить то, что купил? – от каждого слова в горле режет, но я держу оборону. Он переводит свой взгляд на меня, острый, колючий. От бушующего гнева в его глазах по мне пробегают мурашки страха. Его поза выглядит угрожающей и пугающей до чертиков. С каждой секундой он всё злее и безумнее. Я ёжусь под его звериным прожигающим насквозь взглядом, потираю неприятные мурашки на плечах и тяну колени на себя. Но внутри моя стерва приняла боевую позу и не унимается. – Что же ты молчишь? Правдой режу без ножа? «Коннор Брайант вернулся в своё привычное русло, расставшись со своей бывшей пассией Кирстен и, похоже, пустился во все тяжкие…» – цитирую отрывок одной из статей его закулисной жизни, – по-моему тот журналист выразился как нельзя точно, описав твой образ жизни. Тебя считают кобелем, но ты действительно такой и есть. Для тебя женщины – лишь средство потр***ться и весело покутить.