Оставив машину на подъездной дорожке, я иду к дому мистера Софрано. Припаркованный к дому мотоцикл немного поменялся: на нём зимняя резина и надеты разные чехлы. Я совсем не разбираюсь в мотоциклах, но, очень похоже, что это для защиты от перепадов температуры и непогоды.
Дом мистера Софрано небольшой, как и у моей бабушки. В нём всего один этаж. Я давно не была в этом доме, но помню, что внешний ремонт был сделан совсем недавно, мама Брента нанимала строителей, подготовить дом к зиме и сделать отделочные работы и на стенах и на крыше. Вокруг дома расположен газон. Сколько помню, мистер Софрано тщательно следит за ним и регулярно скашивает газонокосилкой лишнюю на его взгляд траву. В нашем квартале его считают самым придирчивым к газону.
Ну, вот я и на крыльце, перед самой дверью. На мой стук, пожилой мистер Софрано открывает дверь.
– О, Кирс! Здравствуй, детка. Как мама? – участливо спрашивает мистер Софрано, улыбаясь.
– Хорошо, спасибо, поправляется. А это случайно не Брента? – указываю рукой на мотоцикл.
– Да, его. Брент! У нас гости!
Я слышу приближающиеся шаги, и за плечами деда возникает Брент.
– Привет мышка! Я тут проездом на пару дней, думал вечером забегу. Ты чего сейчас не в универе? – он проходит мимо деда и, наклонившись, целует меня в щеку.
Мистер Софрано поднимает брови, смеется, а я краснею от смущения и угрюмо смотрю на Брента. Да, друг детства, чего не позволишь, но это было неловко.
– Я уже оттуда, сейчас соберу вещи для мамы и поеду к ней в больницу.
– Тебя подвести?
– На этом? – слегка киваю в сторону мотоцикла.
– Да! Боишься? – он игриво смотрит, и кривая усмешка делает взгляд с хитрым прищуром.
Хитрец. Проверяет меня, как в детстве. И, кажется, даже, ничего не поменялось. Только вот семь лет прошло и мы повзрослели.
– Нет, соберусь за полчаса. Мистер Софрано, было приятно вас увидеть.
– Мне тоже, детка. Матери привет, пусть скорее возвращается к вам, не годится вам тут без присмотра быть.
– Хорошо, так ей и передам. – Перевожу свой взгляд на Брента, тот подмигивает и я, попрощавшись, иду к себе домой.
Брент у дедушки. Что удивительного, в принципе и ничего. Но…Брента здесь не было последних три года, если не больше. Последний раз мы виделись, когда я заканчивала школу, он приехал к деду со своей девушкой Эмили. Мы встречались всего пару раз, а потом мы с мамой и Кэвином уехали на побережье Атлантики и с тех пор я ничего о нём не слышала, только вскользь от мистера Софрано. Может, это я уже себе надумываю лишнего?
Собираю быстро сумку для мамы, на ходу обедая и слышу, как кто-то сигналит. Он уже здесь. Открываю дверь и вижу мотоцикл перед крыльцом. Его владелец сидит в шлеме и держит второй в руках.
– Ещё две минуты и я готова.
– Жду мышка.
Езда на мотоцикле дарит несравнимые ощущения. Скорость и ветер придает ощущение лёгкости и невесомости. Совсем иначе, чем в машине. На какое-то мгновение чувствуешь себя свободным. Свободным от всех проблем и забот, от всего, что тебя заземляет.
По дороге мы почти не переговариваемся из-за шума ветра и быстро доезжаем до госпиталя. Брент идёт к маме со мной, но посидев у неё около 10 минут, выходит в коридор, оставив нас наедине.
Мама выглядит хорошо, с каждым разом она крепче и крепче. И настроение поднимается еще выше. Теперь она встает, ходит, даже может прыгать. Это самое лучшее, что со мной происходит за эту неделю и радость меня переполняет. Я смогла, я сделала это! Пусть на меня смотрят мужики, пусть я буду чьей-то выгодой, но это того стоит! Я могу крепко обнять свою маму, я могу с ней танцевать по палате, окрылённая переполняющими меня эмоциями, что и делаю, хотя понимаю, что со стороны это выглядит довольно глупо. Мне плевать, что обо мне подумают. Они совсем не знают, ценой каких усилий это достигнуто.
– А почему с тобой Брент? – удивляется мама. – А Коннор?
– Мам… – я тяжело вздыхаю. Ладони от волнения начинают потеть. Я так на выступлениях не волнуюсь, как перед мамой. Да её сердце и здоровье для меня главнее, но я вижу, что она уже достаточно крепка, чтобы я могла сказать ей правду. – Мама, он не придёт. Это всё не правда, только на камеру, для публики, но и то, только до окончания конкурса. Я уже сказала ему об этом. Ты меня осуждаешь?
– Нет Кирс, – мама, наклонив голову, грустно улыбается, – мне тебя жалко. Я же знаю, какая ты у меня чувствительная девочка, всё всегда к себе примеряешь. Зачем же ты тогда вообще пошла на это? Зачем притворяться и показывать то, чего на самом деле нет? Ведь в это верят люди.
– Ну, это нужно было в какой-то момент нам обоим. А теперь нет. Всё начало идти совсем…совсем не так и пока мы не слишком заигрались в неправду, мы решили это прекратить.