Я подбегаю и сажусь возле Брента. Он тихо стонет. О, слава Богу, он в сознании!
– Брент! Брент!
– Мышка, - еле слышный хрип вырывается с учащенным и прерывистым дыханием.
У него разбита бровь, сочится кровь из губы и ссадины на лице. К нам подбегают люди, наконец, вышедшие из домов, приезжают полицейские, скорая помощь и местные журналисты. Меня и Брента журналисты не трогают. Рэйчел говорит несколько слов журналистам, отводит Кэвина к мистеру Софрано и нас везут в больницу. Всё закончилось, как страшный сон! Мы живы и с нами всё хорошо.
Подруга сидит рядом и держит меня за руку. Меня уже не так трясет, я понемногу успокаиваюсь. С меня прямо в машине снимают джинсы, и вопль ужаса звенит в машине. Я смотрю на свои ноги в оцепенении, а затем дикие рыдания рывками вырываются из груди. Три длинных пореза. Это три шрама на всю жизнь… А сейчас это конец участия в конкурсе.
А дальше всё происходит как в тумане. Меня везут в операционную и под местной анестезией накладывают швы. Я жива и этому нужно радоваться, но…я и сама не знаю, то ли это отупление от пережитого шока, то ли горечь осознания того, что со мной сделали, но радости нет. Я лежу, просто глядя в потолок и повторяя про себя, что должна радоваться тому, что со мной всё совсем неплохо, Бренту, кажется, досталось сильнее.
После накладки повязок я узнаю, что у Брента сильные ушибы, но все кости целы и нас отпускают домой. Рэйчел вызывает такси, и снова мы оказываемся на нашей злосчастной улице, как обычно тихой, до сегодняшнего дня. С сегодняшнего дня она разрушила все мои надежды. Я была слишком придирчивой к мужчинам, а теперь я и сама буду никому не нужна.
Я в своей комнате, с тростью, выданной мне в больнице. Я дома, но сейчас я совсем не чувствую безопасности. Стены давят, и как ком к горлу снова из ниоткуда подкатывает паника. Меня еще периодически бросает в дрожь. Я закрываю глаза, перед лицом стоят они и спать одной мне страшно. Теперь мне много чего делать страшно.
– Вот и всё. Думаю, это конец всему. Если я не смогу участвовать дальше в шоу, то и не получу обещанных денег.
– Кирс…ну…ну не отчаивайся ты так, ведь ты прошла в финал, ну до суперфинала вы не дошли, но ты же звезда всё равно для нашего штата. Шоу, конечно, никто останавливать не станет, но с Эдриэном как-то можно разрулить.
– Не знаю… – поднимаю глаза на подругу. - Дай телефон.
Набираю Винса и говорю, что на меня напали и в шоу я больше не участвую, смахивая снова подступающие слёзы. Винс внимательно меня выслушивает. Он всё передаст жюри и ко мне приедут с шоу навестить. Мне скрывать нечего, поэтому я соглашаюсь. Дальше звонок не менее важный для меня. Именно он решает мою дальнейшую судьбу. Гудки за гудками, но я жду, у меня положение совсем незавидное и возможно, придётся не просто просить, придется делать то, что скажут. А что может приказать сделать Эдриэн Ройз я уже знаю.
– Эдриэн. Это Кирстен.
– Я тебя слушаю.
– Я… – с небольшим глотком воздуха вырывается всхлип, – я не смогу больше работать в клубе. На меня напали и… – я закрываю глаза и снова слёзы тихо капают по щекам, – у меня страшные порезы на ногах, с такими шрамами я больше не смогу надеть шорты.
– Черт. С тобой всё в порядке?
Я не могу ему ответить из-за охватившего меня плача.
– Твою мать, Кирстен, - рычит он в трубку, – где ты? Ты была в больнице?
– Была. – Произношу между всхлипами. – Я дома. Я…я больше не принимаю участия в шоу. Скажи, это всё? Ты заберёшь деньги назад?
– Ты бл*ть о чём сейчас думаешь? Главное, что ты живая осталась.
– Да, да, но…
– Да бл*ть не заберу я ни хрена, тебе же на мать нужно. Решим позже, что с тобой делать. Охрану тебе дам, ну а шрамы – ты не придумаешь, как их спрятать?
– Значит… – я вытираю слёзы тыльной стороной ладони.
– Я тебя не уволил. Успокойся. Я сейчас приеду.
Прошло полчаса и он приехал. Как и обещал. В гостиной на столе стоит чашка с ароматным свежезаваренным кофе. Этот тонкий тёрпкий запах смешивается с едва уловимым свежим ароматом мужского парфюма, витающего в комнате. Он как обычно серьёзен, спокоен и уравновешен. Мне не доводилось раньше встречаться с такими людьми, но я много читала, что в семьях богатых людей их учат как себя вести.
– …Эдриэн они знают меня по клубу. Мне страшно возвращаться в «Ночную стрелу».
– А что твой парень? Он в курсе?
– Нет, пока нет. Завтра ему станет известно всё и без меня.