Дергачев сидел и лупал на меня глазами, забыв убрать сжатый неподалёку от моего носа кулак.
— А ты не ошибаешься в своих предположениях, Корнеев? — тихо спросил он, наконец-то спрятав ударную конечность под стол, — В таких вещах, Сергей, нам ошибаться непозволительно! Ты же это понимаешь? — с надеждой услышать мою аргументацию, заглянул просительно он мне в глаза.
Пришлось снова рассказывать всё то, что, что я недавно поведал Эльвире.
По разгладившемуся простоватому, но далеко не глупому лицу опытнейшего опера я понял, что сомнений в моих выводах он больше не испытывает.
— Машину дадите, Василий Петрович? — решил воспользоваться я позитивным состоянием Дергачева, — На вашей персоналке надёжнее будет дело в прокуратуру доставить.
— Бери! — с готовностью разрешил подпол, — Погоди, я сам распоряжусь! — потянулся он к селектору.
Мы уже второй день с Эльвирой сибаритствовали на даче. Которая, как я полагал, была никому не известна, как моя. И которую я так удачно, в духе рэкетирских девяностых, нынешней зимой отжал за нанесённые мне побои. Вернее, за попытку выставить меня лохом, загнав под лавку, в угоду папаше Гудошникову.
— Сергей! Корнеев! Серёжа? — звонкий голос наследницы товарища Копылова раздался от ворот, скрытых за раскидистыми ветками плодовых деревьев.
— Кто это? Ты кого-то ждёшь? — удивлённо спросила меня Эльвира, отложив на тарелку шампур с еще дымящимся шашлыком.
Глава 5
— Не ждал я здесь никого, Эля! Сама прекрасно знаешь, что не до гостей мне сейчас! И по какой причине мы с тобой здесь, ты тоже знаешь! Но как видишь, всем я нужен и всюду я нарасхват, и нигде мне от людского внимания не скрыться! — судорожно прикидывая, как мне сейчас лучше поступить, неудачно попытался я отшутиться.
Ломиться через кусты и заборы соседских дач от внезапно возникшей Натальи Сергеевны Копыловой я не собирался. Негоже комсомольцу, да еще офицеру милиции трусливо сбегать от любых проблем. И уж, тем более, от проблем подобного толка.
— Подружка, что ли твоя? — догадалась неглупая Эльвира, видимо правильно прочитав прокатившуюся по моему лицу волну тревожных мыслей, — Эх, Сергей, Сергей! Ну да чего уж теперь, иди, встречай свою хабалку! Ну и мерзавец же ты, Корнеев! Я понять не могу, чего они, дуры, к тебе так липнут⁈ Ты удивлённые глаза-то не делай и оклеветанного праведника из себя не изображай, я много чего про тебя слышала! Скажи, за что тебя бабы так любят, Корнеев?
— За сердце доброе и душу чистую, любимая! — решил я не злить подругу отрицанием очевидного, — И далеко не все они дуры, Эля! — всё же попытался я на ходу и хоть как-то переубедить мадам Клюйко перед неизбежным явлением пред её очи Копыловой, — А конкретно к этой девице, душа моя, ты должна испытывать, не побоюсь этого слова, свою самую искреннюю женскую благодарность! Ты только не пойми меня неправильно! — поторопился я сделать вид, что не заметил возмущенно взметнувшихся бровей Эльвиры и её округлившихся глаз.
— Наталья Сергеевна Копылова, она ведь как могла, в твоё отсутствие поддерживала мою хрупкую потенцию! Практически для тебя старалась! В том смысле, что до твоего приезда в дееспособной форме меня держала. Она, кстати, твоя коллега и в Октябрьской прокуратуре работает. Видишь, как ты меня зацепила и насколько я постоянный в своих предпочтениях!
Поймав злоехидный взгляд Эльвиры, я запнулся, а потом всё же решился и спросил.
— Но скажи, любимая, ты же не будешь сейчас скандалить? — указал я глазами на острый шампур с неостывшим еще мясом.
— Да иди ты в жопу, Корнеев! — снисходительно фыркнула Клюйко, — Неужели ты и правда, думаешь, что я с твоей профурсеткой из-за тебя сейчас дуэль на мясорубках устрою⁈ Ты кем себя возомнил, кобель малолетний⁈
— Я возомнил себя тем самым избранным счастливцем, душа моя, которому дарит свою любовь самая красивая и самая умная женщина всех времён, и народов! — облегченно выдал я напыщенный комплимент.
Одновременно с этим прислушиваясь к доносящемуся от ворот шуму. С подспудным и неугасающим беспокойством прислушиваясь…
— Да иди ты уже, впусти свою безумную курицу, иначе она твои ворота разнесёт и обломки по округе разметает! Счастливец хренов! Вот же угораздило меня…