— Твоя задача, Саша, стоять у двери и очень внимательно слушать всё, что мне будут говорить эти злые люди, которые сейчас зашли. Слушать и запоминать! Для меня это очень важно! — я строго посмотрел студенту в глаза, — Ты готов?
— Готов! — Брусенцов опять мотнул головой так решительно, что я испугался за его шейные позвонки.
— Ну и отлично! Молодец! — похвалил я его, — И еще, ты вон тех баб контролируй! Я их рядом с тобой к двери определю, чтобы они тоже всё слушали. Ты им галдеть не позволяй и следи, чтобы они не отвлекались и между собой не болтали! Ты все понял, Александр?
Я опять посмотрел на него со значением.
— Так точно! — твердо ответил мне белобилетник, на этот раз почему-то избрав лексику кирзачей.
— Ну и снова отлично! — хлопнул я его по плечу и повел к трем скучающим у окна дамам.
Продублировав им задачу, которую я только-что поставил Брусенцову, и убедившись, что остался понят, я повел всю компанию подслухов к своему кабинету.
Зайдя к себе, я демонстративно громко закрыл за собой дверь, но на противоходе, слегка толкнул ее наружу, оставив приоткрытой на пару сантиметров. Ровно настолько, чтобы стоящие за ней в коридоре слышали всё, что говорится в кабинете.
— Слушаю вас, Вениамин Семенович! — устроившись за своим столом, обратился я к Мухортову, с неудовольствием отметив, что все присутствующие, без моего на то разрешения, по-хозяйски расположились на имеющихся стульях. Включая и тухлого щитомордика.
— Вопрос у меня к тебе такой, Корнеев, — вальяжно развалившийся за столом Иноземцевой, замполит опять выглядел барином, — Скажи мне, это ведь тебе материал на Алексея Мордухаевича отписали? — Мухортов кивком указал на отчего-то очень уверенную физиономию гражданина Вязовкина. Который, сидя в моем кабинете, почему-то чувствовал себя в своей тарелке.
Маман бздуна тоже не выглядела удрученной и смотрела на меня без малейшего почтения. Смотрела так, будто это я вчера так скандально оконфузился в апартаментах мамзели Печёнкиной, а не ее Алёша.
— Так точно, товарищ майор! — всем своим видом выказывая безмерное уважение политработнику, подтвердил я, — Это мне материал на злостного хулигана Вязовскина отписали! — приветливо оглядел я две луноликие физиономии, обернувшись к мамаше и ее бздливому сынишке.
— Венечка, что такое этот поц говорит?! — взвилась маман газовщика Алёши, — Что он себе позволяет, Вениамин?! — визжала грушевидное существо, умудряясь сверкать глубоко спрятанными в раскормленной голове глазами. Вернее, глазками.
— Успокойтесь, Дора Афроимовна! — досадливо поморщившись и даванув на меня из-под бровей косяка, принялся успокаивать вскочившую бабищу Мухортов.
Похоже, что замполит переоценил себя, сдуру приперевшись ко мне давать указания вместе с Вязовскиными. Нет, все же он идиот! Без постоянного тренинга и кучи проблем, которые каждый день надо решать здесь и сейчас, деградация мыслительного аппарата неизбежна. Это аксиома! Даже, если ты не был рожден олигофреном. Все-таки прав классик, бытие и впрямь определяет сознание. И это, как раз тот случай. Никто из ментов никогда не припрется к следаку или к оперу решать вопрос с затаптыванием уголовного дела, прихватив с собой фигуранта этого дела. А этот м#дак, мало того, что бздуна с собой привел, так он еще и эту скандальную бабищу сюда притащил!
Лишь об одном молил я своего милицейского бога. Молил я его, чтобы греющие за дверью уши бабы все услышали и все запомнили. Ну и Брусенцов тоже лишним не будет, в компании с тетками он теперь мой козырной валет.
Что-то бормоча вполголоса на ухо родительнице Вязовскина, майор усадил ее обратно на место и, придвинув стул, сел рядом со мной.
— Ты вот, что, Корнеев! Ты выбрось из своей головы эти глупости насчет злостного хулиганства! — Мухортов гипнотизировал меня своими бесстыжими глазами, а ладонью прихлопывал по столу, придавая значимости своим словам.
— Ты же сам видишь, что Алексей в этой истории не преступник, а наоборот, он и есть потерпевший! — как ни старался замполит, но убедительным он не выглядел.
И, видимо, он сам это тоже понимал. Потому-что глаза его теряли уверенность и становились суетливее и злее. Маман газовщика тоже начала волноваться по второму кругу. Со стула она пока не вскочила, но на меня смотрела так же, как не успевший долечиться до 8 Марта гонорейщик смотрит на своего нерасторопного венеролога.
— Ты вот, что, Корнеев,… Кстати, как тебя зовут? Сергей? Отлично! — замполит оказался еще большим м#даком, чем я предполагал, — Ты вот, что, Сергей, ты не возбуждай на него никакого дела! — ткнул пальцем в Алешу Мухортов. — Ты, как там у вас это делается, закрой этот материал и всё! Это моё тебе указание! Ты понял меня?! — комиссар районной милиции с солидной строгостью во взгляде ждал моего ответа.