— Я не Василий, я Николай! — удивлённо поправил меня мой информатор.
— Тем более! — потянул я его сильнее, — Пошли, Николай!
— Чего туда идти, он дальше задами вон к тем двухэтажкам двинул, я видел! — перевоспитавшийся грубиян указал рукой в сторону сталинских построек.
Засунув пистолет на место, я достал из внутреннего кармана бумажник, а из него два фиолетовых четвертака. Деньги я протянул недавнему строптивцу Николаю и тот от удивления выпучил глаза.
— Бери, Коля, бери! — подтвердил я широту своего поступка, — Пива купишь и на новые зубы тут тебе хватит! Заработал! — расставил я своим последним словом очень неприятные для бывшего честного арестанта акценты.
Сомневался сломленный жулик секунды две, а потом быстрым движением забрал из моей руки деньги.
Из подъехавшего к «Бронепоезду» УАЗа вылез недоумевающий сержант.
— Опер с этой территории нужен! — преодолел я разделявшие нас с Ярославцевым шаги, — И местный участковый. Лучше, сначала участковый!
— Поехали! — вышедший из ступора порученец подполковника Звягинцева был немногословен, — Опорный пункт тут недалеко. Только сначала в дежурную часть сообщить надо, пусть «Перехват» объявят!
А вот это уже жопа! Мне очень не хотелось сообщать ни в какую дежурную часть о побеге Судака. Территория, на которой сейчас стоят мои ноги, принадлежит властям чужой для нас области. А потому уже через минуту после того, как местному УВД станет известно, что сбежал арестованный, в МВД СССР по телетайпу уйдет спецсообщение. Местные ни секунды ждать не станут. Как же, они преступника задержали и официально передали нам. А мы его благополучно упустили. Да еще при таких, мягко говоря, странных обстоятельствах! Клизмы со скипидаром и патефонными иголками, да еще от самого министра, мне не хотелось категорически. Даже, если это будет не сам министр, а его заместитель, все рано не хотелось.
— Сергей, не надо сообщать в дежурную часть! — поймал я взгляд Ярославцева и постарался его не отпустить, — Дай мне два часа! Два с половиной! — посмотрел я на свои наручные часы и высчитал время до вылета нашего рейса.
— Что тебе это даст? — отрицательно покачал головой саратовский опер, — Так хотя бы поднимут тревогу и хоть какой-то шанс будет! А сам ты Судака не поймаешь, он через час уже так спрячется, что и мы, всей областью, его не найдем!
Опер был прав на все сто. Пока белым днем приметный здоровяк, да еще в наручниках, мычется по городу, обнаружить его еще как-то можно. А там и задержать уже не проблема. Но для меня это закончится увольнением и привлечением к уголовной ответственности. Гриненко и Пичкарёва просто, как щенков, выгонят из милиции. Без выслуги лет и выходного пособия. Всё это я без обиняков выложил Ярославцеву.
— Если я сейчас не сообщу в дежурку и шефу, то выгонят уже меня! — угрюмо и вполне логично заявил тот, — У меня капитан через месяц подходит и очередь на квартиру уже далеко от конца! — пояснил мне свое несогласие местный старлей.
— Два с половиной часа! — взял я за руку коллегу по несчастью, — Через два с половиной часа звони куда хочешь, я тебе слова не скажу! Время теряем!
С минуту он напряженно молчал. Потом достав из кармана носовой платок, вытер со лба обильную испарину. Медленно убрал платок на место и поднял на меня глаза.
— Что предлагаешь? — саратовский опер смотрел на меня, как на поджигателя еще неполученной им квартиры.
— Участковый здешний нужен. И опер с этой земли! — повторил я, — Время теряем! Ты же рядом будешь! Объяснять слишком долго!
Ярославцев молча развернулся и зашагал к УАЗу. За ним пошел и я, опасаясь, что как только старлей залезет в кабину, то сразу потянется к рации. Не потянулся.
Через несколько минут к «Бронепоезду» вернулись потные и нерадостные Гриненко и Пичкарёв. На мой вопросительный взгляд Стас лишь обреченно махнул рукой, а Павел отвел глаза.
Теперь мы все вместе ехали в салоне УАЗа. Обогнув частный сектор и прокатившись мимо двухэтажных домов, мы уткнулись капотом в торец какой-то общаги. Вывеска над дверью молчаливо подсказывала, что, здесь и есть ОПОП № 7. В него мы и направились с Ярославцевым.
Сидевший в одном из кабинетов полуподвального помещения звероватого вида майор, поначалу отнесся к нашему визиту настороженно. Но по мере изложения нами причины прихода его лицо становилось человечнее.
— Нет, не мой Судак! — с хмурой убежденностью заявил майор Закржевский. Пётр Брониславович.
— Он на территории пятого опорного проживал вместе с родителями. У Ярыгина. У него и на учете стоял. Еще до судимости. Ну и после судимости само собой! Пока из города не выехал, — майор Закржевский задумался.