— Спроси, где их следак по «дорожке» работает! — сунул я трубку дежурному. — По той «дорожке», где Гриненко долбанули.
Понимая, что по городскому телефону из ОДЧ Промышленного никто мне ничего не скажет, я решил задействовать их коллегу из нашей дежурки. Через полминуты я уже знал, куда мне надо.
Аллюром пролетел до угла, за которым припарковал реквизированный транспорт. «Шестёрка» Никитина рванула с места так, будто бы под её капотом стоял движок вдвое мощнее, чем на моей. До нужного перекрёстка я долетел за каких-то двадцать с лишним минут.
Издали увидев то, что когда-то было моим автомобилем, я на всякий случай припарковался, не доезжая до места. Поскольку оппонировавшего Стасу грузовика на перекрёстке не наблюдалось, я решил проявить осторожность.
— А где второй участник? — спросил я дежурного следака с погонами старшего лейтенанта, — Что-то рано его утащили.
— Никто его не утаскивал! — покачал головой хмурый старлей, заглянув в моё удостоверение, — Скрылся грузовик с места ДТП. Пьяный, наверное. Ни номера, ни свидетелей. Сам видишь, место пустынное. Еще один висяк, твою мать! У меня три баранки уже за сегодня, а совсем не вечер!
— Понятно, — посочувствовал я коллеге, — Чтоб ты понимал, это моя машина, — указал я пальцем на свою искалеченную шестёрку, — Ты её куда после осмотра?
— Как обычно, во двор райотдела, — покосился на меня следак, после того, как заглянул в техпаспорт с вложенной в него доверенностью и убедился, что она содержит мои данные, — Забрать хочешь?
— Не хочу, — помотал я головой, — Да ты мне её сейчас всё равно не отдашь. Потом заберу у следака, которому материал отпишут. Ты скажи своим, пожалуйста, чтобы приглядывали! — ткнул я большим пальцем себе за спину в сторону белых останков.
— Я-то скажу, но сам понимаешь… — договаривать, что я должен понимать, старлей не стал. — Чем раньше ты свой хлам заберёшь, тем больше на ней железа останется. Я бы на твоём месте завтра встретился со следователем и забрал машину!
Поблагодарив коллегу, я поспешил к отжатой у бэха тачке. Надо было, как можно быстрее поговорить со Стасом. Он опер, значит, что-нибудь, да увидел!
А потом жестко брать «ликёрку» в шенкеля. Иначе они меня прибьют. Третий раз мне уже не подфартит.
Глава 5
Пришлось снова гнать, нарушая скоростной режим. Показав в приёмном покое удостоверение, узнал, что Гриненко находится во второй травматологии. И, слава богу, что не в реанимации!
Не дожидаясь лифта, я через две ступеньки ломанулся на четвёртый этаж. Перехватили меня сразу, как только я вошел в отделение. Крепкого телосложения тётка в белом халате, стоявшая у приоткрытой двери в сестринскую, подавшись назад, перекрыла собой мне дорогу. Бейджика, в соответствии с текущим соцреализмом, на её необъятной груди не было.
— А ну стой! — голосом и интонацией корпусной надзирательницы СИЗО-42/1, сбила она мою рысь, — Куда разогнался? Кто такой?
— Следователь Корнеев! — раскрыл я перед её носом ксиву, — Станислав Гриненко в какой палате? Он после аварии. Его недавно к вам привезли.
— Его после рентгена прокапали, спит он! — не поленилась изучить моё удостоверение, напоминающая лёгкий танк, медичка. — Часа через два приходите! Раньше он не проснётся.
— Мне бы только посмотреть, как он? Друг он мне! — придвинулся я к тумбе в белом ближе и ласково взял её за руку, — Вы же не только красивая, но, наверняка еще и добрая девушка! Самая красивая и самая добрая в этой больнице!
Девушка, следует отметить, как булгаковская осетрина, была далеко не первой свежести. Но, как и все девушки, падкая на примитивную лесть. Она окинула меня испытующим взглядом с высоты своих околосорока лет и, как мне показалось, дрогнула своим гранитным сердцем. На всякий случай, я подшагнул к ней еще ближе и попытался приобнять её за талию. Но, увы, не смог её нащупать. Наплевав на поиски условного стана, я просто притиснул к себе медработника. Тумбочка в белом растерянно захлопала глазами, но вырываться из моей загребущей руки не поспешила.
— Пошли, любимая, время дорого! — подтолкнул я дебелую тётку в сторону сестринского поста, полагая, что палата Стаса должна быть где-то в той стороне.
— Куда? — начала тупить чрезмерно упитанная медработница, начавшая уже приходить в себя от первой растерянности, — Вам нельзя находиться в отделении без халата!
— Мне можно, я следователь и еще любимый племянник здешнего завотделением! — самонадеянно и самозвано отрекомендовался я.