— Вы уверены, что не имели никакого гешефта с производства и реализации левой водки? — задал я тот вопрос, который был обязан задать.
В первую очередь, для пользы самого товарища партийца. Чтобы потом, не суетиться и не переобуваться в воздухе. Диаметрально меняя стратегию и тактику защиты.
На удивление, натальин родитель оказался разумным и мой бестактный вопрос воспринял адекватно.
— Сергей, я тебе своей единственной дочерью клянусь, никакой выгоды от этих мошенников я ни разу не получал и получать не планировал! Повторюсь, я просто не знал о левом производстве! — без надрыва, но очень убедительно заверил меня Копылов, — Я, может быть, не ангел, Серёжа, но, если я что-то и имею помимо зарплаты, то ликёро-водочный завод тут ни при чем!
Я уже давно, еще в прошлой жизни и с большой долей вероятности, научился разбираться, когда мне врут, а когда говорят правду. Несколько десятилетий непрерывной практики очень способствуют приобретению такого рода навыков. В данном конкретном случае я склонялся к тому, что наташкин отец не лукавит.
— Тогда, исходя из вашего утверждения, я могу предположить, что неприятностей вам стоит ожидать со стороны вашего знакомого. Я имею в виду Бориса Никитина, — по-прежнему, не отводя взгляда от Копылова, я потянулся к его нетронутой тарелке, — Вы позволите, Сергей Степанович? Смотрю, вам не до пирожков…
Отвечать мне партиец не стал, а только поморщился. Расценив эту гримасу в пользу своего желудка, я взялся за истребление горкомовской выпечки.
— И что ты предлагаешь? — нетерпеливо поторопил меня он, — Надеюсь, не то, о чём я сейчас подумал?
— Это был бы самый оптимальный вариант, — пожал я плечами и запил последний пирожок компотом, — Но я не думаю, что у вас есть специалист для решения этого вопроса. Поэтому остаются два варианта. Первый, это убедить Никитина, чтобы он в любом случае молчал о том, что сегодня он обращался к вам за помощью. И вообще молчал о вас.
— Почему? — прервал меня Копылов, — Я ведь ничем ему не успел и не смог помочь! Ты ведь не согласился! Меня же не за что зацепить!
— Сейчас не за что, — согласился я, — Но как только ваше имя будет озвучено и попадёт в протоколы допросов, и в спецсообщение, во всех трёх ведомствах начнёт выделяться не только слюна, но и желудочный сок! Который на вас будет выделяться! — терпеливо начал я объяснять прописные истины матёрому, как стая волков мужику. — Поймите, Сергей Степанович, пристегнуть вас к этому делу, это очень лакомый трофей! Для МВД, для прокуратуры, ну и для КГБ, наконец! Это новые досрочные звания, новые должности! И даже переезд в Москву, если повезёт. Сами подумайте, будет вас Первый секретарь защищать? И как ваш недруг Матыцын обрадуется такому козырю?
По мере озвучивания мной нерадужных перспектив, Копылов всё больше серел лицом и, как мне казалось, убавлялся в объёме. Всегда каждый думает, что он не каждый. Вот и сейчас зажигание у избранного гражданина оказалось очень поздним.
— Борис мне многим обязан! — встрепенулся, хватаясь за соломинку, произнёс потерянный партийный начальник, — Не совсем же он сволочь?
Я сочувственно вздохнул и покачал головой, давая понять, что не стоит себя тешить иллюзорными надеждами.
— Через неделю или две он подпишет любые показания на вас! Если кураторы следствия сочтут нужным выставить вас организатором, то Никитин и это подпишет. Он не только вас, он и себя визитом к вам, крепко подставил. И все остальные тоже подтвердят, что вы у них за главного! Их даже пальцем никто не тронет, но они дадут любые показания против вас. Тем более, что им самим так выгоднее. И со всеми фигурантами вам проведут очные ставки. Вы же не мальчик и понимаете, одно дело, когда какого-то технолога разоблачить и совсем другое, когда руководителя вашего уровня! В этом случае, ваша партийная должность вас не спасёт, Сергей Степанович. Потому что масштаб хороший и Комитет партийного контроля не захочет остаться в стороне. Или вы не согласны с моими предположениями?
Осушив в два глотка свой стакан, Копылов надолго задумался. Я терпеливо ждал, когда он осмыслит всё мною сказанное.
— Ты говорил, что есть еще вариант? — с надеждой уставился на меня он.
— Есть. Никитину надо подаваться в бега, — допил я последний глоток, пожалев, что взял только один компот, — Он, само собой, не опер-сыскарь, но зато у него с деньгами всё хорошо. Уж в этом-то он любому оперу из уголовки две форы даст! Объявят во всесоюзный розыск, это да. Но, случается, что людишки годами и десятилетиями бегают. Вот и Борис ваш пусть потеряется. Года два побегает и уже хорошо! За это время либо шах помрёт, либо ишак сдохнет. Что-нибудь потом придумаем!