— Но не тебя, — сказал Феррис. — Они не хотят убить тебя.
Она говорила совершенно серьезно, но все, что он мог делать, — это просто смотреть на нее. Свет горящего газа придавал ее волосам рыжий оттенок. Он наклонился к ней через стол, будто бы чтобы лучше слышать ее. Когда она говорила, он глядел, как в вырезе платья вздымается и опадает ее грудь.
— Нет, не меня. Они меня уважают… потому, что я слушаю их. А ты их слушаешь, Роджер? Американское правительство слушает их? Или мы просто хотим перестрелять их всех?
Ранее Феррис сказал ей, что работает в политическом отделе посольства. Это было его прикрытие.
— Конечно, я их слушаю. И посол их слушает. Мы все их слушаем. А я даже могу говорить с ними.
Он скороговоркой произнес пару изящных фраз на арабском, о том, как прекрасна она в этом свете луны и что он надеется увидеть ее у себя дома этой ночью.
К его удивлению, она ответила ему на достаточно приличном арабском. Сказала, что он красив, но судьба его в руках Аллаха.
— Не пытайся улестить меня, Али-баба, — добавила она на английском. — За мной пытались приударить многие, не только…
Она задумалась.
— …Курт Шиллинг. И у них ничего не вышло.
— Этот фанат «Ред сокс»?
— Ну да.
— Я не пытаюсь улестить тебя. Просто меня неодолимо влечет к блондинкам, говорящим по-арабски.
Алиса закатила глаза, а потом обвела взглядом мужчин-арабов, сидевших в ресторане.
— Добро пожаловать в большой клуб. На самом деле, Роджер, я серьезно. Что посольские говорят людям? Вы говорите им о том, что сожалеете, что Америка убивает мусульман? Вы говорите им о том, что сожалеете, что их дома сносят бульдозерами, а их детей убивают? Вы говорите им о том, что мы только на первый взгляд являемся союзниками этих правых экстремистов в Израиле? Вы говорите им о том, что мы сделали ошибку, вторгнувшись в Ирак и разметав его на миллион частей? Что вы им вообще говорите? Хотелось бы мне знать.
Феррис застонал. Он же офицер разведки, а не дипломат.
— Нам обязательно сейчас обсуждать именно это?
— Нет. Можешь сказать, что это не мое дело, и я спокойно пойду домой.
Мысль о том, что она покинет его, испугала Ферриса.
— О'кей. Дай подумать. Когда люди высказывают жалобы, я говорю им, что понимаю их точку зрения, но я не тот человек, который определяет государственную политику США. Иногда я говорю им, что включу их высказывания в очередной отчет. Как, а? Я включу в отчет твою точку зрения, — попытался пошутить он, но неудачно.
— Ты действительно ничего не понял! Ты целыми днями сидишь в посольстве, а я — снаружи, на линии фронта. Серьезно, Роджер. Я каждый день выслушиваю то, о чем кричат эти люди. Ты знаешь, что они в этих лагерях радовались, когда на этой неделе узнали о взрыве заминированного автомобиля в Милане? Радовались. Пришлось прийти моим друзьям, чтобы защитить меня. Они хотят убивать нас. Ты понимаешь это?
От возбуждения кровь прилила к ее щекам, и они тоже стали светиться красным в свете газового камина. Он знал, что может ответить ей куда лучше, но политические споры были его слабым местом. Они напоминали ему обо всем том, что он возненавидел, еще работая журналистом. Политические споры — для служащих Госдепартамента, редакторов газетных полос и таких людей, как эта загадочная Алиса, которая работает в лагере беженцев и при этом может прийти на ужин в открытом платье. Но он должен что-то сказать, иначе она на него совсем рукой махнет.
— Я все это знаю, Алиса. Много больше, чем ты думаешь. Я тоже на линии фронта. Как и все мы. Такая теперь у нас жизнь.
Она посмотрела ему в глаза, пытаясь понять его. Может, она знает, чем на самом деле он занимается? Или догадывается? От этой мысли ему стало не по себе. Извинившись, он отправился в туалет. Идя туда и обратно, он старался скрыть хромоту, но в ночной прохладе нога снова напомнила о себе, и его попытки оказались тщетны. Она заметила.
— Что у тебя с ногой? — спросила она, когда он сел обратно за стол. — Ты ранен?
— Был. Некоторое время назад. Сейчас все нормально.
— Что случилось? Если, конечно, ты не против ответить.
Феррис задумался. Конечно, ему не хотелось отвечать. Но если их отношениям суждено хоть как-то развиваться, ему придется рассказать о себе побольше.